Уважаемые студенты, конспект лекции прошу прислать мне на электронную почту: tanagar1303@mail.ru
Человек в системе культуры
«Культура – это все, что создано
человеком, будь то материальные предметы, внешнее поведение, символическое
поведение или социальная организация» Представителями этого направления были Л.
Бернард, А. Кребер, К. Уислер, К. Даусон, П. Сорокин. Для социологического
направления определений культуры характерно отождествление культуры с
определенной стороной жизни социального организма. Вот типичное определение
этого направления. «Культура слогается в своем целом из знания, обычаев и любых
др. способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества».
Представителями этого направления были Б. Малиновский, К. Юнг, Ур. Бекет и т.д.
Третий подход философский: Культура трактуется здесь как “содержание” или
“выражение” общества. «Культура есть относительное нематериальное содержание
передаваемое в обществе при помощи процесса социализации» (Г. Беккер).
«Культура – это выражение общества в формах литературы искусства или мышления»
(Д. Ряджин).
1. Проблема сущности человека. Попытки понять и определить сущность человека
уходят в глубокую древность. Все мифы о сотворении человека говорили о том, что
собою представляет человек: он должен нести на себе "бремя божье"
(Вавилонская поэма о сотворении мира), он "душа живая", созданная по
образу и подобию Божию ("Библия", Быт. 1.27), он сам прообраз мира -
Пуруша, гигант-прачеловек, из частей которого возникла Вселенная (Ригведа, Х,
90). Когда возникло научное мышление, появляются попытки философов и ученых
дать такую дефиницию человека, в которой была бы схвачена отличительная
сущность человека. Одна из первых таких попыток принадлежит Платону, который
определил человека как "животное на двух ногах и без перьев", а когда
его извечный оппонент Диоген из Синопа кинул к ногам Платона ощипанного петуха
со словами: "Вот человек Платона", то добавил: "И с широкими
когтями". Формально дефиниция человека, данная Платоном, отличает его от
других животных, но и самому Платону было ясно, что это определение никак не
схватывает основное в сущности человека. Поэтому уже в древности философы ищут
новые определения человека. Аристотель говорит о человеке как политическом
животном (как гражданине полиса). Плиний Старший - о его стремлении к новизне.
Блез Паскаль в Новое время с печалью, но и гордостью заявляет, что человек -
это мыслящий тростник ("Человек - это тростинка, самое слабое в природе
существо, но эта тростинка мыслящая"). Франклин называет человека
животным, делающим орудия, Кант - единственным животным, которое должно
работать. Наконец, наука присваивает человеку гордое звание Homo sapiens. Но и
после этого не прекращаются попытки именования человека: homo ludens (человек
играющий), homo negans (человек отрицающий), homo esperans (человек
надеющийся), homo paciens (человек страдающий) и т.д. И любое подобное
определение может быть принято, и в то же время любое из них может быть
подвергнуто критике.
Прав Эрих Фромм, когда замечает, что человеку нельзя дать определение как столу
или дому, или какому-либо предмету, и все же нельзя считать невозможным
определение его сущности . Человек ускользает от любого определения, сразу
показывая, что, кроме отмеченных в определении черт или свойств у него есть и
такие, которые не подпадают под приведенную дефиницию. Но если человек уходит
от любого своего определения, то, может быть, в этом и заключается его сущность
- превосходить всякую свою определенность, выходить за свои границы. Чем
обусловлена такая способность человека? Средневековый мистик майстер Экхарт
говорил: "Однажды мне подумалось... вот что: что я есмь человек, ничем не отличающийся
от любого другого человека, такого же, как я; я глазею, слышу, пью, жую подобно
скоту; однако, что я есмь не принадлежит никому, как только мне самому, ни
человеку, ни ангелу, ни Богу, - разве только я одно с Ним". Действительно,
есмь могу сказать только Я. Но что это означает? Ведь просто есть - это
пустота, ничто. Кант писал, что бытие (есть) не может быть предикатом в
суждении, т.е. оно не может определять что-либо. Сказать о чем-то, что оно есть
вовсе не значит определить это, отметив какую-то его характерную особенность.
Но если приписывается есть чему-то, то это есть меняет отношение человека к
тому, что есть. Для человека важно, существенно, это есть, это значит, что
человек умеет с этим есть работать и для него важно и значимо его собственное есмь,
он также знает и умеет "с ним работать". Человек обладает, владеет
бытием. Он его хозяин. И тогда сущность человека - в его способности осмыслять
и проявлять себя в бытии. Поэтому человек - это бытие, с которым он связан.
Человек придает своему есть смысл, заполняет его, делает его своим миром.
Человек - это его мир. А в русском языке слово мир многозначно, когда-то оно
писалось "мiръ", что значило - Вселенная, все люди, община,
сообщество, или "миръ" что значило - отсутствие ссоры, вражды, войны,
лад, согласие, а было еще слово "мuро" - благовонное масло для
миропомазания. И все эти смыслы живут в сочетании мир человека, в сущности
человека.
2. Человек и общество. Человек, как мы уже говорили, есть результат
эволюции природы. Конечно, он природное существо, он живое существо. Ему
принадлежат все атрибуты животного. Но он "ушел" от этой своей
сущности, выйдя за пределы биологического сущего и став социальным существом.
Построив свой мир, мир социальный, человек оказался в новой экзистенциальной
ситуации. Мир общества - это его мир. Но тождественен этот мир человеку или
нет? Что в отношении общество - человек должно стоять на первом месте? Человек
является частью общества или общество - часть человека? Другими словами:
общество для человека или человек для общества? И снова мы попадает в ситуацию,
когда любой ответ оказывается одновременно правомерным.
Конечно, человек, прежде всего, существо
социальное, ибо так случилось в силу трансцендирования им своей природной
сущности. Поэтому его сущность раскрывается в деятельности объективного духа,
как отмечал, например, Гегель, или выступает как "совокупность всех
общественных отношений", по Марксу . И в том, и в другом случае сущность
человека как неприродная сущность находится вне самого человека: это мир духа
(идеи, ценности, понятия мира культуры) или мир общественных отношений
(социальные роли, группы, институты и т.п.). Индивид должен овладеть своей
социальной сущностью, чтобы обрести свое общественное лицо, чтобы
"стать" человеком. В процессе взаимодействия индивида и общественной
сущности человека (будем исходить из Марксова ее понимания как
"совокупности всех общественных отношений", поскольку это понимание
прямо или косвенно вошло в социальную науку разных ориентаций) конкретный
индивид овладевает человеческой сущностью, делает ее своим достоянием и тем
самым обретает свое собственное общественное лицо. Можно выделить два типа
отношения общества и человека, а в связи с этим и два типа социального
проявления человека, две возможных характеристики человека.
Первый тип - тип функционирования.
Человек, включаясь в систему общественных
отношений, занимает в ней определенное место. Для того чтобы это место исправно
функционировало, он должен овладеть тем опытом, тем содержанием, которое
накоплено обществом и закреплено за этим социальным местом (этим отношением,
этим видом деятельности и т.п.). Таким образом, из всего богатства
общественного опыта, из всей совокупности общественных отношений (всей сущности
человека) индивид усваивает (делает своим достоянием) только часть и развивает
себя как "частичный человек", или функционер.
Функционер - это такая характеристика человека, когда его лицо, его сущность
представляет какая-либо отдельная социальная роль (или ограниченный набор
ролей). Человек-функционер - это конкретный работник, чиновник, учитель,
военный и т.п., это роль, за которой не видно собственного лица данного
человека. Вспомним в связи с этим образы полковника Скалозуба из "Горя от
ума" или чиновника Каренина из романа Л. Толстого, вспомним роман Замятина
"Мы" или Оруэла "1984". Функционер живет в
"закрытом" бытии, в бытии Das Man, "безличном" бытии, по
определению немецкого философа Мартина Хайдеггера. Поэтому человек-функционер
может быть заменен другим функционером - отсюда выражение "Нет незаменимых
людей". Функционер - часть общества и подчинен ему как целому. Он - орудие
достижения общественных целей, ибо своих целей у него просто нет. Общество,
сложенное из функционеров, действует как отлаженный механизм, это
организованное и упорядоченное общество, где действие каждого элемента
предсказуемо. Несомненно, что это положительная черта общественной жизни. На
базе функционирования развивается в истории такая организация общества как
гражданское общество и правовое государство. В гражданском обществе основными
элементами выступают группы, возникающие благодаря общим потребностям и
интересам и представляющие единое социальное лицо своих членов, а правовое
государство закрепляет в законах, в правах и обязанностях функциональное
членение общества. Но если общественная жизнь основывается только на принципах
функционирования индивидов, тогда общество превращается в подобие муравейника,
в общество, которое закостеневает в своем наличном состоянии и лишается
источника развития, так как индивид-функционер способен только на
воспроизводство заданного и не способен к продуктивному действию.
Второй тип - продуктивное действие.
Продуктивное действие - удел не
функционера, а человека как личности. Личность же возникает на путях реализации
другого типа отношения человека и общество. Если "частичный" человек
(функционер) возникает в результате частичного (неполного) овладения человеком
своей социальной сущностью, то личность - это результат овладения человеком
всей своей сущностью. Личность - это целостность человека, универсальная
полнота человека, которая возникает как характеристика человека в отношении
"всей совокупности общественных отношений". Личность - это
характеристика такого отношения человека и общества, когда он действует в
социальной системе таким образом, что утверждает ее целостность, порождает ее
как систему. Как происходит это "собирание" человека в Человека
целостного? Как возможно овладение, "присвоение" себе всего богатства
общественной сущности? Каковы пути формирования личностной характеристики человека?
Обратим внимание на два.
Во-первых, через рефлексию, через осмысление
человеком своего места и своего функционирования в общественной системе. В силу
разделения труда и видов деятельности каждый конкретный индивид привязан к
определенной общественной сфере, выход за пределы которой реально либо
невозможен, либо затруднен. Но через осмысление места своего действия в
общественной системе, через формирование своего отношения к своей роли в
обществе он начинает существовать в горизонте всего общества и культуры, т.е.
выходит в сферу личности. Л. Толстой писал: "Человек может рассматривать
себя как животное среди животных, живущих сегодняшним днем, он может
рассматривать себя и как члена семьи, и как члена общества, народа, живущего
веками, может и даже непременно должен (потому что к этому неудержимо влечет
его разум) рассматривать себя как часть всего бесконечного мира, живущего
бесконечное время. И потому разумный человек должен был делать и всегда делал
по отношению бесконечно малых жизненных явлений, могущих влиять на его
поступки, то, что в математике называется интегрированием, т.е. устанавливать,
кроме отношения к ближайшим явлениям жизни, свое отношение ко всему
бесконечному по времени и пространству миру, понимая его как одно
целое".
Во-вторых, через овладение опытом основных видов деятельности человека.
Целостность человека делает его микрокосмом общества, подобным макрокосму
общественной системе по структуре. Общественная система включает множество
различных видов деятельности и отношений, но можно выделить три основных вида
деятельности, необходимых и достаточных для возникновения и жизни общества. Это
- производство, общение и управление. Тогда, когда этот "набор"
деятельностей появился в истории, стало возможно говорить о возникновении
общественной жизни, социальной сферы как особого бытия. Общественная
целостность человека проявляется также в трех сферах, изоморфных основным
социальным деятельностям - в области труда, поведения и активности. Каждый
индивид проявляет себя в этих направлениях, и в той мере, в какой он себя в них
реализует, он раскрывает свое общественное лицо как лицо личности. Причем здесь
важно то, что индивид раскрывается как личность только тогда, когда он в каждый
момент своей деятельности проявляет все свои способности и возможности.
Личность как бытие неделима на труд, поведение, активность, она должна и в акте
труда проявлять свое отношение к людям (общение) и свои цели и установки
(активность), также и в актах поведения или в своей активности она должна
высветить себя целиком.
Каждая из сфер деятельности требует определенного опыта, которым индивид должен
овладеть. Можно условно выделить три уровня овладения опытом и проявления его в
мире личности соответственно каждой из отмеченных сфер.
Первый уровень - уровень объектно-субъектный,
ситуативный, который в сфере труда означает для человека овладение
определенными "навыками и умениями", в области поведения - овладение
"правилами общения", в области активности - характеризуется
"желаниями". Навыки, правила поведения, желания характеризуют как
человека, так и ситуацию, в которой он находится, и меняются в зависимости от
ситуации.
Второй уровень - уровень субъектный, который формируется вне
зависимости от ситуации. В сфере труда - это "знания", в области
поведения - "ценности", в сфере активности - "интересы".
Знания, ценности, интересы характеризуют человека как субъекта деятельности, ее
потенциального носителя. На этом уровне социальные действия и общественные
отношения представлены в "свернутом" виде, в форме способности и
готовности индивида к их реализации. Здесь социальный мир представлен
содержанием знаний, ценностей и интересов, но он стал теперь внутренним миром
индивида, в котором распоряжается он сам, а не общество.
Третий уровень - это уровень "ядра личности", который
формируется постепенно и включает убеждения, принципы, идеалы и в котором уже
нельзя провести разделения на какие-либо сферы деятельностного проявления
личности. Ядро личности - глубинный уровень ее структуры, который полностью
является достоянием самой личности. Его конституирование и утверждение - дело
самого человека, дело его личных усилий, его ума, его воли и чувств. Никто за
него эту работу выполнить не может. Общество и культура могут предоставить
более или менее благоприятные для этого условия, но только сам человек
утверждает свою суть. Здесь мы снова подошли к тому пониманию сущности
человека, о котором уже говорили - сущность человека не дается ему, а задается
им самим. Личность как целостность человека собирается в момент становления ее глубинного
ядра, а происходит это тогда, когда человек решает для себя вечные проблемы
жизни - жизнь и смерть, Бог и человек, любовь и одиночество, дары и долги и
многие другие. Каждая эпоха, каждое поколение людей ищет и находит ответы на
эти вопросы, но каждый раз каждый из нас должен сам для себя ответить на них. В
этот момент стояния один на один с вечными вопросами культуры и зарождается
личность, которая знает себя. Так становится еще один структурный элемент
личности - "Я", самосознание, саморефлексия. "Я" видит себя
суверенным, независимым, обособленным от всего другого мира бытием.
"Я" как самосознание скрепляет целостность личности и выявляет ее
индивидуальность. Индивидуальность - средоточие личности и ее феноменальное
проявление, ибо только личность обладает ею, или, во всяком случае, для нее
индивидуальность значима. "Ядро" личности, "Я" человека
выстроено им, выстрадано им и принадлежит ему, а индивидуальность оказывается
феноменом культуры, необходимой характеристикой личности как культурного бытия.
Поэтому личность, вырастающая на стыке социальной системы и культуры,
соединяет, сплавляет собою и в себе культурное и социальное и не сводится ни к
тому, ни к другому.
Расчленение на сферы и уровни проявления
личности - это сугубо аналитическое расчленение, которое необходимо для теории
и которое должно учитываться, например, в практике педагогической деятельности,
но которое "пропадает", "отмирает" в самой личности
воспитанника. Движение от первого уровня к ядру личности - это движения
освобождения, обособления суверенного "Я" от социального окружения,
это становление свободы, в поле которой и живет личность. Свобода - вот
подлинный мир личности. Логика движения человека к свободе определяется и
совпадает с логикой культурных категорий, в которой культура осознает
необходимость свободы. Этим культура отличается от социальной системы, которая
в своей структуре, в своей логике не содержит не только необходимости, но даже
возможности свободы. Система общества ориентирована на функционера, а не на
личность. Поэтому человек как личность не часть общества, а его полноправный
партнер.
И снова мы встречаемся с парадоксом
определения сущности человека: личность не может появиться вне общества, она
рождается в ходе освоения индивидом всего общественного богатства, всех
общественных отношений, но она выходит за пределы данных общественных
достижений и за пределы данных общественных отношений.
Куда? В Историю..
Человек определяется как личность во
взаимодействии с обществом и культурой, определившись, он также не порывает с
ними связи, но это связь особая - связь свободы и связь самоопределения. Здесь
обнаруживает себя крайне интересная методологическая проблема: определение
личности - это процесс двусторонний. С одной стороны, это процесс
онтологический: человек определяет себя (о-предел-ивает, ставит вокруг себя
пределы, границы) как личность в бытии, становится личностью. С другой - это
процесс эпистемологический: он осознает себя как личность, знает себя как
личность, т.е. дает себе определение (например, получает имя-характеристику).
Поэтому определение личности - это всегда утверждение личности как феномена
реальности и как феномена сознания (самосознания - Я знаю себя, и сознания
Другого - он знает обо мне). Отсюда следует важный педагогический принцип:
процесс воспитания должен учитывать, что формирование личности проходит
одновременно на этих двух уровнях.
3. Утверждение личности
Личность есть там, где человек утверждает
свое бытие, а акт утверждения может принимать и принимает разные формы. Обратим
внимание на три фундаментальные для бытия человека как личности формы
проявления акта утверждения личности.
Идеал личности. Первая из них характеризует принцип
отношения личности и общества. Личность рождается в процессе овладения
культурным опытом как в его содержательном аспекте, так и в его формальном
аспекте - овладение самой способностью выделять и утверждать значимое бытие.
Эти два аспекта культурного опыта становятся основанием двух типов отношения
человека к общественной действительности в процессе реализации своего бытия как
личности. Личностное развитие человека предполагает, как было отмечено,
отношение человека к обществу как целому, что дает человеку способность
свободно распоряжаться своей жизнедеятельностью. Свобода - пространство бытия
личности. Здесь и на этой основе рождается идеал развития человека как
личности. Этим идеалом становится всесторонне развитая, а потому свободная
личность.
Но как достичь этого идеала? Как известно, существует множество социальных,
культурных и педагогических "рецептов" его достижения, которые могут
быть сведены, в конце концов, к двум полюсам, порожденным двумя аспектами
культурного опыта. Один из них - понимание всестороннего развития как
разностороннего (экстенсивного), другой - как творческого (интенсивного)
развития в определенных сферах.
Точка зрения на целостное развитие
личности как на разностороннее развитие предполагает максимально широкое
образование и максимально широкое вовлечение человека в различные виды
деятельности. В пределе, индивид должен овладеть, должен сделать своим
достоянием все общественное достояние - преодолеть разделение труда, познать
все науки и искусства, быть вовлеченным во все виды общественной деятельности и
т.д. К такому представлению о гармоническом развитии человека склонялись многие
социалисты-утописты (например, Т. Кампанелла, Ш. Фурье с их учением о перемене
труда). В конечном счете, такое понимание всесторонности личности приводило к
непреодолимым противоречиям. Во-первых, по мере роста культуры, развития
знаний, техники, усложнения общественной жизни и т.д. возможность присвоения
индивидом всего социального богатства, объективирующего сущность человека,
становится все более проблематичной или просто нереализуемой. Во-вторых,
стремление лично испытать и постигнуть все неминуемо приводит к неравенству
индивидов или даже к их столкновению: всегда окажется у кого-то больше того или
иного (пусть даже это будут личные библиотеки), всегда есть в культуре и
обществе уникальные образования, доступ к которым всех людей просто невозможен
(невозможно, чтобы все пришли в Лувр или Эрмитаж). Потребительское отношение
человека к своей сущности - по принципу "Все мое!" - не может дать
идеала всестороннего и гармоничного развития личности, ибо оно изначально
сопряжено с неравенством и столкновениями людей. Хотя это не означает, что
подобный подход к полноте и целостности развития человека совершенно должен
быть отброшен. Образование всегда опиралось именно на этот принцип отношения
индивида и общественного богатства, и система образования, особенно в новое
время, строилась на том, чтобы максимально охватить все достижения науки и
культуры, и, конечно, трудно себе представить систему образования без
разносторонней подготовки учащихся.
Другое понимание гармоничного и
всестороннего развития человека видит достижение этого идеала на путях
продуктивного (творческого) отношения индивида к своей сущности. Конкретный
человек всегда занимает определенное место в системе общественных отношений,
но, если он действует в этом месте не как функционер, а творчески, привносит в
это место нечто новое, то вся система общественных отношений, именно потому,
что она система, переходит в другое состояние. И тогда это новое состояние всей
системы становится достоянием данного индивида не потому, что он носит его в
своем кармане, а потому, что без него оно не могло бы появиться. Человек вправе
по отношению к этой системе сказать: "Это мой мир!" Здесь реализуется
теоретическая модель целостности личности: человек отождествляется со всей
совокупностью общественных отношений и всем богатством культуры, творя их.
Становясь действительным событием истории благодаря своей деятельности, человек
достигает полноты своей сущности. Именно творчество является путем к личности,
ибо оно вводит человека во время, в историю.
Конечно, прежде всего, индивид должен
приобщиться к общественному богатству, должен освоить накопленные достижения
культуры, но не здесь он находит свое подлинное содержание, а тогда, когда он
это богатство превосходит. Абсолютно прав был Сартр, когда писал, что главное
"не то, что сделали из человека, а то, что он делает из того, что сделали
из него" . Творчество не только реально открывает индивиду полноту его
бытия: ситуация вдохновения, творческого увлечения и проникновения в тайну
своего дела награждает человека ощущением абсолютного совершенства, но оно
также вводит человека в мир социального равенства при абсолютном индивидуальном
различии людей. Человек на уровне творчества или на уровне мастерства достигает
вершин индивидуального развития - каждый мастер своеобразен и не похож своим
мастерством на другого, но все мастера и творцы неразличимы в состоянии
творчества. О неравном равенстве говорил в этом случае русско-украинский
философ ХVIII века Г.С. Сковорода: "Бог богатому подобен фонтану,
наполняющему различные сосуды по их вместимости. Над фонтаном надпись: неравное
всем равенство... Меньший сосуд меньше имеет, но в том равен есть большому, что
равно есть полный".
Таким образом, первая форма проявления акта утверждения личности реализует
принцип отношения к культурному и социальному богатству. И здесь еще раз мы
убеждаемся, что сущность человека неотделима от активности человека, причем
активности социально и культурно значимой, т.е. имеющей смысл в этих условиях
жизнедеятельности человека. Оба выделенные типа понимания человеком своего
отношения к обществу, а тем самым к своей социальной сущности, исключая,
дополняют друг друга, и это снова показывает нам, что не может быть
однозначного определения и подхода к человеку. Если посмотреть на принципы
отношения человека к своей сущности как на методологические основания всякой
педагогической и воспитательной деятельности, то отсюда вытекает следующее
важное требование: всякое педагогическое действие должно строиться на принципе
дополнительности "потребительского" и "продуктивного"
понимания сущности человека. Этот принцип должен пронизывать и каждую
конкретную систему упражнений, и каждый урок, и логику построения предмета, и
логику следования дисциплин в учебном плане и т.д.
Перекрестки судьбы. Вторая форма проявления утверждения человека
как личности. Личность находит себя в свободном действии, но само свободное
действие всегда конкретно и индивидуально, как конкретна и индивидуальна
личность. Поэтому утверждение себя как личности для каждого человека - это путь
его собственной жизни, путь, который может пройти только он сам, на котором ему
приходится постоянно выбирать направление и принципы своей жизни. Выборы на
жизненных перекрестках, как назвал их известный польский педагог академик
Богдан Суходольский, и составляют еще одну из форм утверждения человека как
личности и форм проявления отношения личность - общество. Отметим вслед за
польским ученым некоторые из таких перекрестков.
Первый. Жизнь каждого из нас складывается как череда желаний и их
удовлетворения. Этот ритм организует нашу жизнь и ее порядок. Время между
возникновением желаний и их удовлетворением может быть различным: есть желания,
которые исполняются быстро, есть такие, для удовлетворения которых нужно долго
работать. И человек нередко оказывается перед выбором - предпочесть ли радости
настоящей минуты, сиюминутные желания и удовольствия, или подчиниться суровой
дисциплине ради достижения каких-то целей в будущем. Выбор между жизнью в
настоящем и жизнью ради будущего не оказывается таким однозначным, как представляется
на первый взгляд. С одной стороны, жизнь настоящей минутой кажется жизнью
легкомысленной, а жизнь ради больших целей жизнью серьезной и основательной.
Но, с другой стороны, может ли человек постоянно жертвовать настоящим ради
будущего, ибо действительная жизнь совершается только в настоящем? Может ли эта
действительная жизнь быть средством для будущего? Решая для себя эти вопросы,
человек определяет себя. Причем это решение не может быть ни абсолютным, ни
однозначным, а, значит, на этот перекресток человек будет постоянно
возвращаться.
Другой перекресток: выбор между гедонизмом и героизмом. Чему человек
посвятит свою жизнь - себе, своим целям (близким или далеким) или исполнению
долга, выполнению обязательств перед кем-то (Богом, государством, партией,
семьей и т.д.). Что более человечно для человека? Кант с пафосом и трепетом
говорил о долге: "Две вещи поражают мое воображение: звездное небо надо
мной и нравственный закон во мне!" Десятки, сотни великих людей отдали
жизни ради свободы народов, ради утверждения мощи государств, ради служения людям.
Но ведь с лозунгом "Ради ...!" действовал и фанатизм - или
религиозный (Ради подлинного Бога!), или националистический (Ради великого
Рейха!), или политический (Ради уничтожения классового неравенства!). И разве
не прав поэт, когда говорит: "Все прогрессы реакционны, если рушится
человек..."? На этот перекресток человек также будет возвращаться не раз,
хотя, кажется, что он однажды уже выбрал для себя дорогу.
Третий перекресток: одиночество или мир: я сам себе судья или мне важно
мнение других, самодостаточен я или мне нужны другие. Не будем спешить с
ответом и на эти вопросы. Свобода, без которой нет меня как личности, не может
не обрекать индивида на одиночество и самодостаточность. Но нет меня и без
любви, без дружбы, без людей, с которыми я связан тысячами нитей. Каждый раз,
каждый день я буду оказываться на этом перекрестке, даже тогда, когда я буду
вместе с теми, кого я люблю и без кого не мыслю своей жизни. И в этом случае
человеку нужно побыть одному.
Можно указать и на такой выбор, с которым человек постоянно сталкивается - как
понять жизнь? Есть у нее смысл, и тогда жизнь приобретает цельность,
законченность, или жизнь смысла не имеет, и тогда человек оказывается перед
пустотой, а страх смерти будет уделом его жизни. Решать этот вопрос должен
каждый. И вряд ли можно утверждать, что кто-то может его решить окончательно и
однозначно.
Все эти, как и многие другие перекрестки
жизни человека делают жизнь именно жизнью, то есть постоянным беспокойством и
сменой состояний, но в то же время они рождают и личностную судьбу человека.
Выбирая, решаясь на то или это, человек освобождает себя от данных ему условий,
но взамен порождает новые условия своей жизни - свою судьбу, время своей,
именно своей, жизни.
Судьба, как ее понимали и толковали
начиная с мифологии, это предопределенность человеческой жизни во времени. Есть
ли такая предопределенность? Да, есть. Человек - природное существо, и как
природное существо он имеет наследственную предопределенность (некие задатки,
тип нервной системы, болезни и т.п.). Но, как уже говорилось, человек
трансцендирует природу, и он может выйти за границы своей биологической
природы: найти средства против врожденных болезней и пороков, пойти по пути
вопреки своему темпераменту, выбрать профессию вопреки задаткам и т.п. Конечно,
может случиться так, что "гены" рано или поздно возьмут свое, тогда
то и возникает представление о судьбе - "ему (ей) все-таки так на роду
было написано!" В этом случае судьба - предрасположенность, которая может
реализоваться или нет, и которая обнаруживает себя в случае удачного исполнения
(в древнегреческой мифологии это одна из Мойр, богинь судьбы - Лахесис,
"дающая жребий").
Предопределенность может существовать и на социальном уровне - в обществе с
жесткими социальными границами рождение индивида в той или иной среде
определяет его общественную судьбу. В этом случае "судьба" - удел,
доля, участь, с которыми индивид должен считаться, а иногда и смириться.
Таковая судьба функционера, или индивида, смирившегося со своей участью (ролью,
функцией). Это судьба Сизифа, как ее толкует А. Камю. В этом случае судьба
подключает человека к истории общества, и жизнь индивида полностью зависит не
от него, а от внешних условий (в древнегреческой мифологии такую судьбу
олицетворяла вторая из Мойр - Клото, "прядущая").
Но есть и судьба как неотвратимость (в
древнегреческой мифологии третья сестра среди богинь судьбы - Атропос,
"неотвратимая"), которая живет решениями самого человека и вытекает
из сущности личности, из ее внутреннего ядра, из неповторимой индивидуальности
человека. Это судьба моей позиции в мире, моей решимости, моего мира.
Сформировавшаяся личность не может изменить себе, необходимости своего бытия -
это ее судьба, но может изменить себя, решительно пересмотрев свои идеалы,
убеждения и принципы организации жизни - человек, действительно, хозяин своей
судьбы. Вспомним Аврелия Августина или Льва Николаевича Толстого, которые
своими "Исповедями" поведали нам о перевороте в своей судьбе. Поэтому
никто не может однозначно и навсегда, пока жив человек, определить его сущность
и его судьбу. Судьба человека не существует как некая данность - вот она, знай
ее, бери ее, а существует как самореализация человека в процессе обустраивания
им своего мира, который и должен быть местом бытия его сущности и его судьбы. Поэтому
судьба как неотвратимость личностной определенности человека - это жизнь во
времени, это порождение человеком своего времени, это вход в историчность.
Дантовы координаты. Наконец, можно выделить еще третью форму
проявления акта утверждения человека как личности, которая раскрывает
парадоксальность самого отношения личность - общество, в процессе которого
личность и уходит в историю. На заре формирования философии и науки
нового времени великий французский философ Рене Декарт закладывает основы научного
рационализма, который определяет тип мышления всей науки и более того - тип
мышления всей культуры нового времени. Декарт противопоставил друг другу две
субстанции - субстанцию телесную (вещь, объект) и субстанцию мыслящую (мысль,
субъект). Универсальным свойством первой субстанции является протяженность, так
как всякое тело всегда занимает какое-либо место в пространстве. Универсальным
свойством второй является способность познания, способность порождения истины о
вещах протяженных.
Но если всякое тело это протяженная субстанция, то оно может быть измерено,
измерено может быть также его положение среди других тел и его движение, а
через это и “все видоизменения в материи”. Измерениями протяженности выступают
длина, ширина и глубина, наглядное представление о которых, а вместе с тем и о
протяженности и протяженной субстанции как таковой дает система координат.
Введение в геометрию неизменных координатных прямых, или системы прямоугольных
координат стало одним из великих открытий Декарта и одновременно математическим
воплощением его философской онтологии. Теперь каждая точка обретала свое “лицо”
- значения ординат, которые определяют ее положение, со-порядок с другими. А
это дает возможность определить каждую вещь через придание данной вещи
характеристик уже известной вещи, или уже известного “естества”. Главное в
декартовой системе координат - отнесение точки к значениям ординат и благодаря
этому обретение данной точкой определенности. “Главная роль человеческого
искусства, - пишет Декарт, - заключается не в чем ином, как в сведении к тому,
чтобы равенство между искомым и тем, что известно, сделалось совершенно
очевидным”. Принцип декартовых координат - это принцип уравнивания и уравнений,
принцип отнесения, отождествления, определения через иное.
Объективированный в декартовых координатах
тип рациональности охватил не только познание вещей, но и познание мира
человека. Хотя сама мыслящая субстанция, как считал Декарт, неподвластна
протяженности и живет по иным законам (об этом я еще скажу дальше), он все-таки
в трактате "Страсти души" пытается найти душевным переживаниям
коррелят в действиях тела, ищет “местопребывание” души в теле и связи души с
частями тела. Термины “местопребывание”, “местонахождение”, “расположение”,
“движение железы”, “направление движения”, “присутствие” и т.п. становятся
определяющими для описания души и ее страстей. С еще большей силой
математически механистическое понимание человека и его духа находит свое
проявление у последователей Картезия. Подобный принцип рассмотрения человека через
отнесение его как своеобразной tabula rasa к чему-то внешнему для него, что его
формирует, сохранится и позже. Так человека понимало Просвещение: среда
формирует характер. Из этого принципа исходит марксистская концепция человека:
“
Сущность человека в своей действительности есть совокупность всех общественных
отношений”. Не изменяют ему различные социологические теории личности. П.
Сорокин прямо пользуется языком декартовых координат, говоря о социальной
природе человека, которая определяется местоположением человека в социальном
пространстве. “Совокупность групп, а также совокупность положений внутри каждой
из них, - пишет П. Сорокин, - составляют систему социальных координат,
позволяющих определить социальное положение любого индивида”. Помещение человека
в систему социальных координат определяет его социальное лицо: “Скажи мне, к
каким социальным группам ты принадлежишь и каковы твои функции в пределах
каждой из этих групп, то я скажу тебе, каково твое социальное положение в
обществе и кто ты в социальном плане”.
Однако интуитивно очевидно, что познание
человека не укладывается в рамки методологии декартовых координат, ибо она не
дает возможности уловить свободу как характерную черту человеческого бытия. По
принципу декартовых координат определяется человек-функционер, ибо здесь
индивид полностью отождествляется с тем, что дано ему извне. Личность же
противопоставляет себя окружению, отделяет себя от заданного и тем определяет
себя. Но это действие не описывается декартовыми координатами, зато описывается
координатами, которые могут быть названы - Дантовы координатами.
Дантово пространство - это пространство души, описанию которого посвящена
знаменитая "Божественная комедия". Место души - Эмпирей, куда она
устремляется легко и свободно, при условии, если она очищена от груза грехов.
Поэтому способ ее поведения в “нетленной геометрии” пространства духовной жизни
- спасение. А ради этого душа должна отказаться от ... - круги Ада показывают
нам, от чего она должна отказаться. Она должна покаяться и очистить себя от ...
- уступы Чистилища показывают нам, в чем она должна покаяться и от чего она
должна воздержаться. Даже в небесах Рая, где все равно блаженны, есть иерархия
небес и потому даже здесь душа должна стремиться от меньшего блаженства к
большему. Принцип архитектоники “нетленной геометрии” - уйти, чтобы
прийти, отказаться, чтобы получить, воздержаться, чтобы насладиться, наконец,
спуститься (в Ад), чтобы подняться (в Рай, к вечному свету). Модуль этой
“нетленной геометрии” определяет всю архитектуру Ада, о чем сам Ад
свидетельствует: Я высшей силой, полнотой всезнания
И первою любовью сотворен. (Ад, III, 5-6). И даже само имя Властителя Ада
реализует тот же модуль: Светоносец (Люцифер) становится прародителем и
повелителем мрака. Здесь страсть к добру вывернута наизнанку и существует как
ненависть к злу (Ад, ХХ, 28). Но душа находит свое проявление и в этом, нашем
мире. Здесь она обнаруживается себя в избежании отождествления с миром, в
результате чего и строится особая “геометрия” жизненного пространства души.
Данте символически разворачивает ее в чисто пространственную ситуацию в Первой
песне “Ада”: Земную жизнь пройдя до половины очутился в сумрачном
лесу..., - так начинает Данте свою “Божественную комедию”. И здесь, пытаясь
пройти через дикий лес, дремучий и грозящий всякими бедами, стремясь к вершине,
где светит “путеводная планета”, герой встречает три препятствия: рысь, льва и
волчицу.
И вот, внизу крутого косогора,
Проворная и вьющаяся рысь,
Вся в ярких пятнах пестрого узора.
Она, кружа, мне преграждала высь
И я не раз на крутизне опасной
Возвратным следом помышлял спастись ...
... навстречу вышел лев с подъятой гривой.
Он наступал как будто на меня,
...И с ним волчица, чье худое тело,
Казалось, все алчбы в себе несет;
...Меня сковал такой тяжелый гнет
Перед ее стремящим ужас взором,
Что я утратил чаяние высот.
(Ад, 1, 31-36, 45-54)
Произведение Данте - это грандиозный
символический образ человеческого мира. Каждый персонаж, каждый шаг героев
имеет все четыре толкования, применявшиеся в средние века к священным книгам
Писания: буквальный, аллегорический, моральный и анагогический (толкование
через отнесение к высшему). Так и в этом первом приключении Данте: лес, холм,
звери, - все имеет значение, как толкуют комментаторы. Сумрачный лес -
аллегорически изображает заблуждения человеческой души, холм - восхождение к
правде, звери - символы человеческих пороков: рысь (в оригинале пантера “вся в
ярких пятнах пестрого узора”) олицетворяет иллюзорность земных радостей,
сладострастие, обман; лев - гордость, силу, власть; волчица - алчность и
себялюбие. Три зверя представляют собою злые силы, препятствующие восхождению
человека к совершенству - и в этом открывается высшее символическое значение
эпизода, его анагогический смысл. Но развивая толкование анагогическое, можно
выстроить еще методологическое толкование, т.е. рассмотреть весь эпизод как
заключающий в себе принцип и метод определения человека. Эпизод встречи Данте с
дикими зверями на склоне холма символизирует универсальную жизненную ситуацию
(NB: situs - положение, расположение), в которой человек оказывается постоянно
и выход из которой приводит к его определению. Обратим внимание, что язык
невольно несет в себе пространственные ассоциации. Эту пространственную природу
символического эпизода можно проинтерпретировать как координаты определения
человека в жизни. Ложь, насилие, алчность (сладострастие, гордость,
стяжательство) - это то, чего человек должен избежать, если он хочет быть
нравственным, если он хочет стать человеком, если он хочет определить себя как
достойную личность.
Ложь, насилие, алчность - это ценностные
координаты, по которым определяется человек. Но это координаты особые, не те,
которые мы находим у Декарта, где точка (тело) определяет себя в отождествлении
с координатам, находя в них свое отражение. Это координаты различания
(употребим этот неологизм, чтобы подчеркнуть, что в этом пространстве постоянно
происходит процесс различия), а не отождествления, координаты преодоления, а не
притяжения. Находясь в пространстве подобных нравственных, ценностных
координат, человек в той мере определяет себя как нравственный человек
(культурный человек), в какой он отталкивается от них, в какой он отрицает их
значение и тем спасает свое нравственное лицо, себя как человека. В эпизоде у
Данте это выражено буквально - человек спасается от растерзания дикими зверями.
В представленных эпизодом Данте
нравственно-ценностных координатах каждая из ординат выражает негативное
содержание. Для определения в них важна не степень (мера) развитости того или
иного качества, с которым может быть связан человек - столько-то ему
принадлежит по шкале лжи, столько-то по шкале алчности и т.п. (как действуют в
поле декартовых координат), а важно абсолютное отрицание самой ценности, самого
значения этой координаты. Как свежесть, по замечанию Воланда, может иметь
только одну степень, которая будет и первой, и последней, так и ценность может
быть человеком либо принята, либо отвергнута, ибо добродетелью, как и
невинностью, либо обладают, либо нет. Поэтому Дантовы координаты - это
координаты отрицания, которые задают апофатическое (др. греч. apofasis -
отрицание) пространство. Человек обретает свою определенность (нравственную,
культурную, личностную) в поле действия апофатического пространства через отрицание
и отказ (это действие совершается даже тогда, когда Дантовы координаты
представлены положительным содержанием ценностей, так как человек приходит к
принятию и положительных ценностей через проверку их сомнением). Место человека
в апофатическом пространстве - в фокусе, где сходятся значения его отрицаний.
Этот фокус и становится утвержденным бытия человека.
Следует вспомнить, что Декарт, разделив
вещь протяженную и вещь мыслящую, как разные субстанции, и введя прямоугольные
координаты для определения телесной вещи, показал что вещь мыслящая
определяется по-другому. Она определяется только через отношение к себе самой,
а не к чему-либо или кому-либо иному. Это отношение к себе реализуется в
сомнении - в отрицании своих собственных определений. Отрицание своих
определений продолжается до тех пор, пока не будет этим же отрицающим cogito
найдено то, что оно признает, само признает, как свое, как подлинно свое. Это
свое Декарт и назвал "врожденными идеями", т.е. то, что свойственно
самому разуму. Поэтому в "дуализме" Декарта выражен разный принцип
существования и разный принцип определения вещи и мысли (скажем сейчас -
человека, культурного бытия). Это, действительно, указание на два разных
онтологических принципа бытия, а не на две структурные единицы бытия. Последующая
наука стремится снять дуализм Декарта, который она толкует не методологически,
а чисто онтологически, как реальное рядоположение двух независимых друг от
друга субстанций, поэтому и "подверстывает" человека и дух под
принцип действия декартовых координат.
Если декартовы координаты есть до всякого
тела (точки) и до всякого движения, то Дантовы координаты конституируются
движением, действием, которое и придает им определенность. Апофатическое
пространство требует активности человека, его усилия, метафизически первой и
простейшей формой которого выступает воздержание, остановка, ограничение.
Именно через воздержание, через ограничение человек выходит из природы
(вспомним, то, что говорилось о трансцендировании человеком природы, отделении
от нее, о проведении грани между собой и природой, вспомним, что и становление
общественной системы связано с ограничением возможностей брачных связей), и
благодаря им он обнаруживает свою границу, обнаруживает, где он отделен от
внешнего для него мира, где он существует как это бытие, как эта ин-
дивидуальность (не- делимый) мир. Более того, апофатическое пространство,
требующее активности человека, является именно тем пространством, в котором
рождается новое, в котором новое не дано, а задано и появляется из небытия. Оно
появляется из небытия, но не из ничто, а из “не то ...“, “не то ...”, “не то
...”, которое так хорошо известно всякому, кто когда-либо искал новое, кто был
в ситуации творчества.
Принцип Дантовых координат выявляет, как представляется, бытийную основу
личностного существования. Метафизической основой бытия личности является
отрицание. Обратим внимание на парадоксальность пространства личностного
существования: отрицание, "нетствование", небытие выступает основой
бытия, через отрицание личность приходит к утверждению своей неповторимости и
индивидуальности. "Нетствование" открывает личности смысл бытия, в
котором индивид утверждает свою жизнь. Небытие преодолевается не просто бытием,
а смыслом, осмысленным, значимым бытием, ценностью жизни. Поэтому исходным
modus'ом operandi (способом действия) личности и становится
отрицание-утверждение, утверждение через отрицание. Можно утверждать, что
исходной процедурой Дантовых координат будет материальная импликация "Если
не то..., не то..., то ...", где антецедент будет всегда отрицательный и
где консеквент в свою очередь часто становится отрицаемым антецедентом с целью
перехода к последующему консеквенту и т. д. Отрицание - способ проявления
оценки (negito ergo valet - отрицаю, следовательно, значит), а принятие некоего
результата вследствие отрицания есть утверждение выделенного (созданного) бытия
(affirmo ergo est - утверждаю, следовательно, есть).
В нетствовании, которое рождается пространством Дантовых координат, проявляется
существенное различие движения к постижению сущего, свойственного классическому
типу естественнонаучного мышления и типу гуманитарного (культурного) мышления.
Естественнонаучное мышление строится по формуле "Если А, то В", где
"В" само вытекает из условий, гуманитарное мышление, постигающее
человека и культурное бытие, строится по формуле "Если не А, то...",
где "то..." должно быть определено самим человеком и не может явиться
без него.
Человек живет в мире рождающегося бытия, он сам является таким рождающимся
бытием, а потому он трансцендентен “внешнему” предданному бытию. С.Н. Булгаков
выводит эту черту бытия человека из “свойств” самого Бога: “Бог трансцендентен
миру, есть абсолютное НЕ, каким знает его отрицательное богословие. И эта черта
должна быть присуща человеку, как носителю его образа, ее мы находим как
выражение первоначального самосознания, даваемого себе человеческим духом.
Человек трансцендентен миру и в этом смысле свободен от мира, есть не-мир. Он
не исчерпывается никакими что, не определяется никакими определениями, но есть,
как и Бог, абсолютное не-что” . Быть трансцендентным миру - значит отделять его
от себя, находить свое бытие через отталкивание и отрицание, действуя по
принципу Дантовых координат.
Движение в пространстве Дантовых координат - необходимое условие определения
(определенности) человека, его суверенности и свободы. Как заметил С.
Кьеркегор: "Сила и энергия и свобода духа необходимы для того, чтобы
осуществить бесконечное движение самоотречения" . Только в воздержании и
самоотречении возникает опыт свободы, только в акте отрицания и осознается
свобода, именно поэтому она, прежде всего, ассоциируется с освобождением от
..., в независимости, что и заложено в принципе Дантовых координат. Однако
человек, определяясь через отрицание, через нетствование, не оказывается
небытием, а получает определенность бытия, причем бытия значимого. Эта
определенная значимость есть вера. "Бесконечное самоотречение - это
последняя стадия, непосредственно предшествующая вере..., ибо лишь в
бесконечности самоотречения я становлюсь ясным для самого себя в моей вечной
значимости, и лишь тогда может идти речь о том, чтобы постичь наличное
существование силой веры", - пишет С. Кьеркегор.
Но если датский философ имел в виду веру
религиозную, то, говоря о вере как значимой точке Дантовых координат,
фокусирующей в себе все нетствования, я имею в виду веру как состояние, в
котором индивид отождествляет себя с самим собой благодаря "абсолютному
отношению к абсолюту", и не обязательно к религиозному абсолюту, а к абсолюту
как пункту самотождества. Абсолют и есть эта точка самоотождествления. Но,
повторю, чтобы она возникла, должна вначале произойти негация. Абсолют
возникает как результат, как момент остановки негации. Конечно, негация может
не останавливаться, но в таком случае она перестает быть продуктивной. Но если
она становится продуктивной, тогда она заканчивается утверждением
самодостаточности Я, или культурным абсолютом. Кьеркегор прав, что в вере
единичный индивид стоит выше всеобщего, что самодостаточность Я возникает на
парадоксе, а, следовательно, в Я, в точке абсолюта не действует закон
противоречия. Но тогда на чем основывается определенность абсолюта?
Основанием определенности в этом случае
выступает второй modus operandi утверждения индивидуальности "Если А, то
обязательно А", который не является только действием в одной сфере, а
обязательно включает как акт бытийной аффирмации - реальный поступок, так и акт
рефлексии - осознание и оценку результата. Оказавшись в точке утверждения (или
точке веры, или точке абсолюта, или точке индивидуальности), возникающей в
апофатическом пространстве в результате отрицаний, индивид оказывается в
смысло-временном пункте. "Положенная ... для себя ... отрицательность есть
время", - писал Гегель. Время рождается в "экзистенциальной пространственности"
(Хайдеггер) Дантовых координат и формально, и содержательно. Формально, потому
что негация и аффирмация - это разные состояния, которые могут быть как
разделены в своем свершении, так и совпадать в своем свершении (т.е. во
времени). Содержательно - потому что, совершая некий акт негации (воздержания,
epoche), индивид обнаруживает для себя ценности, которые он уже знал или еще не
знал. Так в смысловременной структуре Дантовых координат появляется начальная
точка как место катафатической (katafasis - утверждение) ценности. Таким местом
проявления катафатической ценности становится та позиция, которую утверждает
человек, тот фокус, куда сходятся отрицания, где отрицание осознается как
отрицание, т. е. осознается его основание. В ситуации Первой песни
"Ада" эту позицию олицетворяет Вергилий.
Отталкиваясь, отрицая апофатические ценности, человек опирается на ценности
катафатические, которые заданы ему культурой, но которые еще не стали его
собственным бытием, ибо собственное бытие становится в результате собственных
усилий человека, а не в результате принятия ценностей культуры и идентификации
с ними. Именно поэтому логически первичными в пространстве становления человека
как личности являются апофатические ординаты, хотя исторически первична ордината
катафатическая. Modus operandi в отношении катафатической ценности Дантовых
координат может быть выражен формулой: "Теперь, когда..." Теперь,
когда я занял свое место, мир определился, поэтому "На том стою и не могу
иначе". Личность стала реальностью. Личность утверждает свою (себя и мира)
реальность.
Определение человека по Дантовым
координатам - это определение его свободы и ее содержания, это формирование
самой способности человека утверждать свою судьбу, быть для себя и
"господином" и "первосвященником", как об этом говорит
Вергилий своему спутнику, когда тот прошел все круги испытаний:
Отныне уст я более не открою;
Свободен, прям и здрав твой дух; во всем
Судья ты сам; я над самим тобою
Тебя венчаю митрой и короной.
(Чистилище, ХХVII, 139-142)
Став "господином" (увенчан
короной) и "первосвященником" (увенчан митрой), став
индивидуальностью, человек обретает особый статус бытия - статус свободного
бытия. Этот статус закрепляется третьим modus'ом operandi Дантовых координат -
"Теперь, когда..., то...". Теперь, когда он всегда тождественен
только себе самому, он не зависит ни от каких условий, он сам определяет
появление новых условий. Личность как определенность и как свобода
(безусловность) находит свою судьбу, свое проявление в свершающемся событии.
Событие - это экзистенциальное произведение личности, материалом которого
оказывается всякая наличная ситуация, а causa efficiens (действующей причиной)
- бытийная сила личности. Событие и становится "телом"
("фактом") истории. Человек как личность, перестав быть частью
социальной системы, хотя, повторю, только в ней он и мог приобрести свои
личностный характеристики, становится феноменом истории. Поэтому правы те
мыслители, которые говорят, что история ничего не делает сама, что история есть
благодаря действующему человеку. История как мир постоянного становления,
постоянного преодоления бытием небытия, когда человек благодаря своей мудрости
и умению, как Бог, "проводит круговую черту по лицу бездны" (Притч.
8, 27) и творит свой мир, он создает свой подлинный дом, дом своей свободы, дом
личности. И этот дом человек никогда не покидает, потому что он стоит только
благодаря постоянной трасценденции, вечному исходу из..., абсолютной открытости
на вопрошание и деяние. Этого дома нет без человека, причем здесь речь идет не
о человеке вообще, а именно о данном человеке, этом человеке как личности, как
индивидуальности. Конечно, индивид, увы, когда-нибудь уходит из жизни, но он
никогда не уходит из истории, если он туда попал. История - бессмертность личности.
Индивидуальность и бессмертие. Безусловность индивидуальности открывает
человеку его особое отношение со временем - ему открывается бессмертие. Все
люди знают, что “все люди смертны”. Но это не мешает людям мечтать, желать и
надеяться на бессмертие. Любая культура "знает" бессмертие и без него
не мыслит ни свое, ни человеческое бытие. Откуда же это знание о бессмертии,
если его никто реально не переживал? Вряд ли оно может быть просто фантазией.
Также как нет культуры без знания Абсолюта, хотя все знают, что нет в жизни
ничего абсолютного.
Что такое бессмертие? Вопрос кажется простым. Ясно, что бессмертие
- это когда не умирают, когда нет смерти, когда живут вечно. Но само выражение
“бессмертие - это жизнь, не знающая смерти” совсем не так просто, как кажется.
Возьмем жизнь пустую и однообразную, складывающуюся из вечно повторяющихся
механических действий и ситуаций, и представим ее “не знающей смерти”.
Очевидно, что такая жизнь и бессмертие не могут совпасть. Бессмертие и пустота
жизни, как справедливо писал Вл. Соловьев, совершенно несовместимо . Но и
содержательная значимость жизни сама по себе также не просто ассоциируется с
бессмертием. “Можно ли представить себе Шекспира, бесконечно сочиняющего свои
драмы, или Ньютона, бесконечно продолжающего изучать небесную механику, не
говоря уже о нелепости бесконечного продолжения такой деятельности, какою
прославились Александр Великий или Наполеон”, - пишет Вл. Соловьев . Значит,
бессмертие не является простым бесконечным продолжением жизни даже в ее лучших
проявлениях. Монотонное продолжение жизни в бесконечность, ее количественное
измерение не может быть признано бессмертием. Бессмертие это не бесконечное
продолжение жизни, это не количественная ее характеристика, оно своим смыслом
должно быть связано с качественными характеристиками жизни. Оно должно иметь
качественное определение. Бессмертие - это избавление от неизбежности
смерти, а не бесконечное механическое продление существования. Бессмертие - это
преодоление смерти. Что же может быть преодолением смерти? Что может избежать
смерти? Что может быть абсолютно избавлено от неизбежности смерти?
Только небытие. У небытия нет смерти. Ибо если небытию может быть
противопоставлена его смерть, то это не смерть, а рождение, становление бытия,
жизнь. Радость рождения - смерть небытия. Но это никакая культура, никто и
никогда не признавала и вряд ли признает за смерть. Значит, бессмертие с
качественной точки зрения, это небытие. Но это означает, что его нет, так как
небытия, согласно Пармениду, нет, раз оно небытие. А если небытие есть? Так ли
уж прав первый метафизик? Оно есть, если у него найдется своя качественная
определенность. Такой качественной определенностью небытия, дающей ему наличное
существование, выступает отрицательность, нетствование. Тогда, бессмертие - это
отрицательность, оно бытийствует в отрицательности, в нетствовании. А через
отрицательность и нетствование в действительности существует индивидуальность
как таковая, она, как мы видели, конституируется действием в поле Дантовых
координат. Став событием мира, индивидуальность входит в него так, что она не
может мыслить мир без своего действия и присутствия. Индивидуальность, по
выражению М. Бахтина, обречена на "не-алиби в бытии", она всегда
может сказать о себе "мое-не-алиби в бытии" - всегда присутствие.
Поэтому ее действие - это всегда действие из настоящего: "Actus a
recentiori" , которое открывает ей ее единственное время - время ее
настоящей жизни, время, в котором должно проявиться и прошлое (все прошлое!) и
будущее (все будущее!).
Индивидуальность избегает смерти не
потому, что ее материальный субстрат не исчезает (не умирает), а потому, что ее
неповторимое и уникальное бытие ничем и никогда не может быть заменено.
Преодоление человеком смерти, считает Вл. Соловьев, достигается на пути утверждения
индивидуальности как своей, так и другой, ибо “безусловная индивидуальность не
может быть преходящей, и не может быть пустою”. Безусловность индивидуальности
выводит ее за границы условий, которые всегда преходящи, и делает
индивидуальность неподвластной смерти. Бессмертие индивидуальности проявляется
не только в том, что она избегает смерти, но в том, что она ее преодолевает,
наполняя свою жизнь не просто важным содержанием, а абсолютным содержанием,
имеющим непреходящее значение. Вл. Соловьев, как религиозный философ, считал,
что абсолютное содержание и бесконечное значение индивидуальность получает как
существующая в Боге. Но здесь важна не сама ссылка на Бога, а то, как понимает
философ существование в Боге. В философии всеединства Вл. Соловьева Бог
выступает исходной точкой всеединства, в которой все вечно и нераздельно, все
есть вместе и сразу, “все в одном”, это бытие всеединства. “И утверждать
какое-нибудь индивидуальное существо в Боге значит утверждать его не в его
отдельности, а во всем, или точнее - в единстве всего”. Если придать этому
утверждению не религиозный смысл, это означает, что индивидуальность
открывается не как здесь существующее материально обособленное явление, а как
явление, объявление всего существующего, всей культуры. Индивидуальность потому
индивидуальность, что в ней и через нее открывается мир, является всеобщее, не
разрушая, а преображая эту данную конкретную форму. “Истинная индивидуальность
есть некоторый определенный образ всеединства, некоторый способ восприятия и усвоения
себе всего другого”.
Эти слова русского философа полностью
раскрывают тайну индивидуальности как формы существования бессмертия:
индивидуальность потому несовместима со смертью и преодолевает ее, что уже
несет в себе и небытие, и бытие, тождественна благодаря своему способу
определения в жизни как полному, подлинному бытию так и отрицательности -
небытию.
Что значит личность бессмертна в истории? Во-первых, потому что этого,
нынешнего состояния истории просто не было бы без действий, усилий этой личности.
В той мере, в которой личность как продуктивно действующий человек, как
творческий человек что-то привносит в этот мир, мир меняется. Конечно, масштабы
этого изменения могут быть разными, но они всегда есть. Во-вторых, потому что
"рукописи не горят", и всегда могут быть протянуты корни от любого
настоящего к любому событию прошлого, и "соки", "энергия"
прошлого войдут в настоящее. В-третьих, потому что история это не череда
случившихся происшествий, не единое развитие человечества, а общий дом человечества.
И этот дом строится локально, частями, каждый обустраивает свое пространство
сам, а не по плану всеобщности и под знаком всеобщего закона. Ведь даже Бог
создавал мир локально - "по частям", а не весь сразу. Не было у него
единого замысла. Поэтому не случайно Он говорит в конце не о том, что
"Вот, получилось, то, что задумал", а оценивает созданное -
"Хорошо весьма". История - это общая фотография обитателей дома. Все
народы и культуры входят в историю со своим лицом, и чем более своеобразно,
личностно и индивидуально это лицо, тем более заметно оно на общей фотографии
всемирного человечества. Конечно, на этой фотографии есть персонажи, которые не
живут сейчас на планете Земля, но все они живут в доме История сейчас. Никто
"не вытеснен" последующими персонажами, никто не "перешел"
в последующих персонажей, не "развился" в них. История - не
развертывающийся-свертывающийся свиток, когда видна только какая-то одна его
часть, которая появляется из рулона будущего, а потом уходит в рулон прошлого,
и, хорошо поразмыслив над движением свитка, можно выяснить "закономерности
истории", закономерности раскручивания-скручивания свитка. История -
деяние человеков, которое совершается всегда только здесь и только теперь. А
оно как деяние неповторимо, хотя и имеет свои корни и свои последствия. Эту-то
неповторимость и важно, на мой взгляд, понять как историю.
изменить настоящее. Подобные идеи не могли не повлиять на культуру и не найти своего отражения в искусстве того времени. Если на раннем этапе своего развития искусство эпохи Просвещения было тесно связано с традициями Возрождения и классицизма, то позднее оно все больше ориентируется на собственные эстетические и художественные принципы.