Культура и цивилизация
ПЛАН
Ø 1. Понятие «Цивилизация»
Ø 2. О «культурно-исторических типах Н. Данилевского
Ø 3. Соотношение культуры и цивилизации в учении О. Шпенглера
Ø 4. Запад и Восток – столкновение цивилизаций
Лекцию можно просмотреть также и на ю-тубе https://www.youtube.com/watch?v=TaWVlpAEPLU
1. Понятие «Цивилизация»
Одни культурологи понимают соотношение культуры и цивилизации слишком просто, другие чрезвычайно запутывают этот вопрос. Упрощать проблему - это значит использовать термины "культура" и "цивилизация" в качестве синонимов. Не намного ближе к сути дела такая трактовка, когда "цивилизацию" сближают с "материальной культурой", а на долю "культуры" оставляют ее же духовную составляющую.
На другом полюсе, наоборот, располагаются усложненные толкования взаимоотношений цивилизации и культуры, как, к примеру, в работах В.С. Библера - автора известного проекта "Школы диалога культур". "Цивилизация, - утверждает Библер, - входит в само ядро произведений культуры, в культурную жизнь в качестве необходимого, я бы сказала, технологического изобретения, и сопровождает жизнь культуры постоянно, накапливаясь и развиваясь". Имеется в виду то, что цивилизация закрепляет и объективирует творческие усилия культуры. Это некий объективный, опредмеченный аспект или, как выражается Библер, "цивилизационная прокладка" любой культуры, без которой нет культурного творчества, но к которой это творчество несводимо. Причем в современном гражданском обществе, по мнению Библера, цивилизация представлена прежде всего правовыми связями, которые регулируют связи культурные или диалогические. Цель такой цивилизации в том, отмечает Библер, чтобы в творческом диалоге культур участвовали "люди воспитанные, когда их подсознание прочно "заперто на замок" (в глубокие подземелья), не может прорваться в трудное, разумное, рефлективное…". И еще одна особенность цивилизации по Библеру: она способна к развитию через накопление - умений, возможностей, воспитанности, тогда как культура развивается через общение особенных личностей и самих культур.
Можно было бы привести и другие современные трактовки культуры и цивилизации, требующие особого анализа. Но в этом вопросе лучше не разбирать изыски современных культурологов, а двигаться вместе с самой историей, в которой сложилось просветительское понимание цивилизации, а затем это классическое представление подверглось радикальному отрицанию со стороны неклассически мыслящего О. Шпенглера. Выявив причины этой коллизии, мы и поймем суть заявленной проблемы.
Наиболее развернутый теоретический анализ культуры, как уже говорилось, начинается в эпоху Просвещения. Но с самого начала он был проникнут европоцентризмом. Первоначально слово "civilite" означало способность открыто, мягко и вежливо держать себя, умение вести беседу, одним словом означало "благовоспитанность". В ХVIII в. появляется производное слово "civilisation", которое уже означает некоторый образ жизни и культуры. В 1766 г., как утверждает французский историк Л. Февр, понятие "цивилизация" было введено бароном Гольбахом в научный обиход. С этого времени под "цивилизацией" понимают рациональный способ жизни со свойственной европейцам формой государственности и правопорядка.
Нам стоит оговорить тот факт, что истоки понятия "цивилизация", как и самого европоцентризма, следует искать в античности. Ведь недаром приведенный выше термин "цивилизация" произошел от "civilis", что переводится с латыни как "гражданский". Именно в Древнем Риме, в отличие от других древних обществ, стали развиваться частная собственность и гражданское общество, а вместе с ними появились представления о "частном праве" и "частном лице".
Средневековье, как известно, пресекло эти тенденции. И только в Новое время, в частности во Франции, гражданское общество получает более полноценное развитие и соответствующее понятийное оформление, в том числе и понятие "цивилизация".
Но эпоха Просвещения не только воспевала гражданское общество и цивилизацию, демонстрируя беззаботный и бездумный исторический оптимизм. Просвещение - это преддверие Великой Французской революции и начало критики, а точнее самокритики европейской культуры. Самокритика просветительского идеала выразилась, в частности, в позиции Жан-Жака Руссо (1712-1778), который начал свою литературную карьеру с отрицательного ответа на вопрос Дижонской академии, "способствовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов?". В своем знаменитом рассуждении 1750 г. Руссо противопоставил цивилизованному обществу "естественное состояние" человечества, в котором у людей был более нравственный и справедливый образ жизни.
Руссо искренне считал, что развитие науки, техники и искусства сопряжено с ростом человеческого эгоизма, неравенства, несправедливости. В знак своего неприятия цивилизации он не носил часов и не пользовался кружевными рубашками. Идеализируя жизнь дикарей, Руссо сочинил легенду о неком племени, в котором детям при рождении одевают на голову колодки, чтобы рост головы и развитие ума не нарушили гармонии их жизни. В радикализме Руссо была своя правда. Некоторые пороки цивилизации были явными и нетерпимыми. Но Вольтер и другие просветители считали возможным преодолеть эти пороки путем просвещения народа, то есть средствами самой же цивилизации. В отличие от них, Руссо не видел иного выхода, как противопоставить настоящему далекое прошлое, а цивилизации - идеализированную дикость.
Иначе оценивал ситуацию немецкий философ И. Кант, который видел в соперничестве и даже вражде между людьми исторический смысл. В погоне за выгодой, считал он, человек совершенствует свои таланты и изобретательность и в результате выходит из грубого животного состояния. Таланты человека, как уже говорилось, Кант называл "культурой умения", которая получает максимальное развитие на ступени цивилизации. Но от "культуры умения" нужно перейти к "культуре воспитания", когда люди научатся обуздывать страсти и ограничивать себя во имя подлинной нравственности. Таким образом, противоречия цивилизации, по мнению Канта, преодолеваются не на пути назад, как у Руссо, а на пути вперед - к новому высшему состоянию человечества, которое он иногда, в отличие от "цивилизации", именует "культурой"
Важно, однако, отметить, что, безотносительно к тому, порицают или восхваляют цивилизацию, основой ее понимания в эпоху Просвещения является отношение к истории как линейному процессу. Недаром как раз в русле просветительского понимания цивилизации возникла еще одна ее трактовка, принадлежавшая шотландцу А. Фергюссону. Именно этот просветитель разделил историю человечества на три сменяющие друг друга стадии: дикость-варварство-цивилизация. В трактовке Фергюссона цивилизация как высшая стадия общественного развития связана с возникновением государства. Причем, подобно французам, он считал, что подлинная цивилизация возможна только там, где в обществе господствует разум и веротерпимость. И это понимание цивилизации существенным образом повлияло на социально-историческую мысль XIX в., в частности на воззрения этнографов-эволюционистов.
2. До сих пор нет однозначного мнения насчет того, кто заложил основу просветительского понимания цивилизации - англичане или французы. Но это проблема, которая должна интересовать историков философии. Для нас важно то, что в XIX в. складываются предпосылки для радикального пересмотра просветительских взглядов на ход истории и суть цивилизации. И на эти сдвиги существенным образом повлияло учение о "культурно-исторических типах" Н. Данилевского.
В основе цивилизационного подхода, каким он сложился в эпоху Просвещения, лежит представление о единстве мирового развития и общественно-историческом прогрессе. При этом не так важно, с чем связывают своеобразие высшей стадии под названием "цивилизация", - состоянием государственности, уровнем техники или типом религиозного сознания. По этой причине критика цивилизации со стороны Ж.-Ж.Руссо не подрывала основ самого цивилизационного подхода. Но его существенно подорвало представление о существовании множества равноправных культур, каждая со своей историей и судьбой. Ведь посредством таких воззрений покушались на скрытую основу просветительского понимания цивилизации - европоцентризм.
Впервые мысль о таких замкнутых на себя исторических образованиях была высказана в XIX в. немецким профессором Г. Рюккертом в работе "Учебник по мировой истории в органическом изложении" (1857 г.). Уже из названия этой работы ясно, что на позицию Рюккерта повлияли исследования в области биологии, свидетельствовавшие об органических циклах в развитии всего живого. Идея органического цикла была перенесена немецким профессором на историю человечества. Параллели между организмом и обществом были очень модными во второй половине XIX в., если вспомнить органическую социологию Г. Спенсера - одного из зачинателей позитивизма. Прошло 12 лет, и теперь уже русский ученый Николай Яковлевич Данилевский (1822-1885) ввел в науку понятие "культурно-исторический тип", посредством которого он обосновывал самобытность жизни и истории России. По профессии Данилевский был биологом, но критически относился к учению Ч. Дарвина о роли естественного отбора в эволюции живых организмов. Что касается работы Данилевского "Россия и Европа" (1869), в которой он вводит понятие "культурно-исторический тип", то она получила серьезный резонанс в среде русской интеллигенции.
В истории человечества Данилевский выделил 10 основных культурно-исторических типов: египетский, китайский, ассирийско-вавилонский, древнесемитический, иранский, еврейский, греческий, римский, аравийский, европейский. Каждый из них, по его мнению, долго созревал, а затем переживал бурный и краткий период расцвета, подобно многолетним одноплодным растениям. Отметим, что Данилевский имел диплом ботаника. Стадию созревания культурного типа он характеризовал как этнографическую, а стадию расцвета - как цивилизованную.
Если греческая, римская, европейская культуры, по мнению Данилевского, были культурами преемственными, поскольку усваивали достижения предшественников, как растения усваивают удобрение из почвы, то русскую культуру, подобно индийской и китайской, он относил к культурам уединенным, т.е. самобытным. Враждебность Европы по отношению к России Данилевский объяснял именно различием их культурно-исторических типов. Будучи привержен идеям славянофилов, он считал, что русская жизнь невозможна без монархии и православной веры. Конфликт между Россией и Европой, по убеждению Данилевского, непреодолим, а общечеловеческая культура, в которой видят спасение западники, - всего лишь фикция. Такая культура, доказывал он, была бы самым безжизненным и безликим творением человека.
Естественно, что такая точка зрения не могла остаться незамеченной. И наиболее яростно с Данилевским спорил религиозный философ B.C. Соловьев, который даже после смерти Данилевского продолжил полемику с его ближайшим другом Н. Страховым. Соловьев обвинял Данилевского в отсутствии нравственного отношения к другим народам и человечеству в целом. Осуждая панславизм, Соловьев пропагандировал коллективное спасение всего человечества, а вместо "национального" православия предлагал проект "вселенской теократии - 90-е г. XIX в. и сыграла существенную роль в духовной жизни России.
Но у мировой общественности взгляды Данилевского не вызвали интереса. Потребовался целый ряд коллизий, вылившихся в первую мировую войну и новый передел мира, чтобы идея плюрализма культур нашла свой отклик в массовом сознании.
3.Только в ХХ в. аналогичная книга О. Шпенглера стала одной из самых громких сенсаций столетия. Как же выглядят соотношения культуры и цивилизации с его точки зрения?
Сильное впечатление на читающую публику произвело название книги немецкого историка культуры Освальда Шпенглера (1880-1936), которое в более точном переводе на русский язык звучит как "Закат Запада". У большинства этот закат ассоциировался с трагической гибелью "Титаника", что расстроило самого Шпенглера, который надеялся на более глубокое прочтение книги. Смысл своей работы он видел в создании "сравнительной морфологии" культур. "Морфэ" в переводе с греческого значит "форма". Но в данном случае не так важно, каким словом называет Шпенглер те уникальные культурные образования, которые, по его мнению, нужно не исследовать, а переживать и чувствовать. Каждая из культур, живущих независимой жизнью, по мнению Шпенглера, имеет свою "душу", ключом к которой является то, что Шпенглер называет "прасимволом". Вот как он характеризует "душевную противоположность" древнегреческой и современной европейской цивилизации. Прасимвол греческой культуры - это "тело", ее стилеобразующим принципом является пластика, и это дает нам право, считает Шпенглер, называть такую культуру "аполлоновской". Европейская культура противостоит ей в качестве динамичной "фаустовской" культуры, прасимвол которой - "бесконечное пространство", а также "сила", "действие" и "воля", посредством которых европейский человек расширяет и осваивает свою культурную реальность.
Несмотря на то, что каждая культура, по Шпенглеру, обладает своеобразной "душой" и "биографией", все они проходят три стадии в своем развитии. Как и у Данилевского, этапы развития любой культуры в "сравнительной морфологии" Шпенглера оказываются производными органического цикла "созревание-расцвет-увядание". На множестве примеров Шпенглер стремится доказать, что на ранней ступени в любой культуре преобладает мифологическое отношение к миру, на ступени расцвета каждая культура переживает подъем науки и искусства, а на ступени упадка все культуры окостеневают и превращаются в цивилизацию.
Здесь мы подходим к центральному пункту во взглядах Шпенглера, который связан с его трактовкой цивилизации как завершения и исхода любой культуры. Напомним, что Н. Данилевский также говорил о стадии цивилизации в развитии культурно-исторического типа. Но у него цивилизация - это высшая стадия, то есть расцвет культурного организма. Мы не знаем, был ли знаком Шпенглер с точкой зрения Данилевского. Здесь, однако, важнее не сходство, а различия. Существенное отличие точки зрения Шпенглера состоит в том, что в цивилизации он видит не высшую, а низшую ступень развития культуры. Тем самым Шпенглер окончательно преодолевает как просветительский оптимизм, так и линейность в понимании хода истории.
Сам Шпенглер подчеркивает, что у него понятие цивилизации, помимо этической окраски, обретает более строгий смысл. Представляя цивилизацию в качестве крайнего состояния, которое переживает любая культура, Шпенглер выделяет ряд его признаков, такие как агрессивное отношение человека к природе, урбанизация, т.е. рост городов и городского населения, подавление духовной жизни в пользу материальной выгоды и потребительства. Жизнь людей, считает Шпенглер, в это время становится формальной и искусственной во всех сферах, усиливается влияние бюрократии, культура обретает механические черты. Характеризуя соотношение культуры и цивилизации, Шпенглер использует следующий образ: если культура - это "живое тело души", то цивилизация - "ее мумия".
Все это, по мнению Шпенглера, произошло с греческой культурой в Древнем Риме, который он, в отличие от Данилевского, считал не самостоятельным культурным типом, а стадией разложения и умирания греческой культурной формы. И те же признаки окостенения и умирания Шпенглер видит в современной европейской жизни, утверждая, что европейская культура также приближается к своему концу. В этом вопросе Шпенглер - антипод французских просветителей, по мнению которых Европа в XVIII в. переживала расцвет. Прошло не более двухсот лет, и Шпенглер говорит о гибели Европы, имея в виду подчас именно то, чем гордились французы.
И еще один момент, касающийся разногласий между Шпенглером и Данилевским. Последний, как мы помним, выделил десять культурно-исторических типов, отмечая при этом самобытность русской культуры, стоящей особняком в мировом культурном пространстве.
У Шпенглера состоявшихся культурно-исторических форм оказывается восемь: египетская, индийская, вавилонская, китайская, "аполлоновская", или греко-римская, "магическая", или византийско-арабская, "фаустовская", или западноевропейская, и так далее…. При этом он только упоминает о возможности образования новой русско-сибирской культуры. Таким образом, самобытная русская культура, которая для Данилевского была аксиомой, у Шпенглера превращается в гипотезу. И нужно сказать, что не только Россия, но и Соединенные Штаты Америки игнорируются Шпенглером в качестве самостоятельной и влиятельной силы в мире культуры. Только после критики он объединил Северную Америку и Западную Европу в рамках одной культурно-исторической формы.
Не нужно большого труда, чтобы увидеть, каким причудливым образом в учении Шпенглера сочетаются верность научным принципам и иррационализм, которого не было в теории Данилевского. С одной стороны, Шпенглер говорит об универсальном законе в развитии любой культуры, а с другой настаивает на неповторимости каждой культуры, в которую можно лишь вжиться изнутри, будучи ее деятелем и участником. На это противоречие обратили внимание многие критики Шпенглера. Они говорили о том, что, утверждая непроницаемость культур для изучения со стороны, Шпенглер проникает в них сам и не испытывает по данному поводу никакого беспокойства. "Если бы души культур, - писал один из исследователей его творчества, - были столь абсолютно отделены друг от друга и столь различны по структуре, как это утверждает Шпенглер, то ему не удалось бы написать своей книги".
Последователей у Шпенглера было немало. Среди них следует выделить английского историка А. Дж. Тойнби (1889-1975), который в многотомном труде "Постижение истории" описал 23 локальных образования, называя их "цивилизациями". "Цивилизация" в учении Тойнби аналогична "культуре" в трактовке Шпенглера. Стремясь к доскональности в изучении взлетов и падений цивилизаций, этот английский ученый выделил целую систему факторов и закономерностей и не раз пересматривал на ее основе свою классификацию локальных цивилизаций. Но анализ этих моментов увел бы нас в сторону от главной темы. А потому подведем некоторый итог в анализе соотношения культуры и цивилизации
Уроки О. Шпенглера
Итак, уже до Великой Французской революции начался сдвиг в сторону пессимистических оценок цивилизации, которая просветителями понималась как высшая ступень единого общественного прогресса. Более радикальным отрицанием просветительского понимания цивилизации стали учения Н. Данилевского, а затем О. Шпенглера, в которых подрывалась сама основа просветительского идеала - европоцентризм и уверенность в едином и линейном развитии общества. Если у просветителей цивилизация - это высшая ступень, сопровождающаяся расцветом культуры, то у Шпенглера цивилизация - низшая ступень умирания культуры. Если у просветителей цивилизация едина для всей народов, то у Шпенглера каждая культура идет к цивилизации, т.е. к гибели своим путем.
В такой радикальной переоценке ценностей и переосмыслении понятий, безусловно, выразилось кризисное сознание и соответствующее понимание культуры. Те процессы, которые в эпоху Просвещения демонстрировали свои достоинства, через 200 лет обнажили свои противоречия и пороки. По большому счету в просветительском понимании цивилизации выразился идеал гражданского общества с его опорой на технический прогресс, частную инициативу, развитое правосознание и толерантное (терпимое) отношение к себе подобным.
Но к ХХ в. гражданское общество оказывается в кризисе. Поэтому переосмысление понятия "цивилизация" в ХХ в. есть результат и теоретическое выражение кризиса гражданского общества, а вместе с ним всей классической европейской культуры.
Мы уже указывали на то, что "Восток" и "Запад" в культурологии не являются географическими понятиями. По сути речь идет о путях культурного развития и о том, кто является лидером на этом пути. Дело в том, что XX век так и не избавил идеологию в целом от противостояния европо- и востокоцентризма. Более того, на сегодняшний день уже можно говорить об афро- и американоцентризме. Палитра стала более разнообразной. Современные европоцентристы, опираясь на исследования антропологов, этнологов, социологов, усложняют систему аргументации в пользу превосходства европейской культуры над культурами других регионов. Зачастую эта аргументация приобретает оттенок расизма. Чего стоит, к примеру, утверждение, что африканцы, у которых до европейцев не было геометрии, не способны сами провести прямой линии, а китайцы, у которых не было теоретической науки, изначально не способны к логическому мышлению.
Но на другой чаше весов находятся столь же бескомпромиссные взгляды. К ним, в первую очередь, следует отнести учение негритюда, в котором идет речь о превосходстве африканцев и достоинствах африканской культуры. Сенегальский философ и поэт Л.С. Сенгор изложил это учение в работах "Дух цивилизации и законы африканской культуры" (1956), "Негритюд и германизм" (1965), "Негро-африканская эстетика" (1964). Специфику африканской культуры Сенгор связывает с психологией африканца, который, в отличие от европейца, органически слит с природой, а потому лучше чувствует форму и цвет, звук и ритм, запах и прикосновение. Он пользуется интуицией, а не рассудком, опирается на чувства, а не на здравый смысл. Из этого делается вывод об особой пластичности, ритмичности и музыкальности африканцев. Более того, африканцы, по убеждению Сенгора, более духовны, чем европейцы, не склонны к индивидуализму и испытывают самые глубокие религиозные чувства.
Естественно, что европейцы при этом представлены в совершенно негативном свете. Европеец рассудочен и агрессивен, чрезмерно практичен и относится к миру только как к средству достижения эгоистических целей. Все эти различия выводятся сторонниками негритюда из психологических и физиологических особенностей черной и белой расы. И вполне понятно, что из афроцентризма должны следовать призывы к экспансии африканской культуры в мировых масштабах. Нужно избавиться от предрассудков, навязанных колонизаторами, провозглашают последователи Сенгора, и занять предназначенное нам место лидеров мировой культуры.
Что касается американоцентризма, то он имеет несколько версий. В первой из них потомки индейцев, покоренных в свое время конкистадорами, настаивают на уникальности уничтоженной доколумбовой цивилизации. В 1992 г., когда отмечалось 500-летие экспедиции Колумба, мексиканский философ Л. Сеа заявил, что она обернулась не открытием, а "сокрытием" Индоамерики. Избавление от европоцентристских догм, утверждают экстремистски настроенные индейцы Америки, должно привести к возрождению доколумбовой цивилизации, способной превзойти все остальные.
При ближайшем рассмотрении становится ясно, что в культурах Азии, Африки, Индоамерики сегодня находят одни и те же преимущества. Это слияние с природой, преобладание чувств над разумом, органичное отсутствие агрессивности и индивидуализма. Таким образом, представление о Востоке размывается. "Восток" становится символом особого пути развития, в котором видят альтернативу цивилизованному "Западу". Стоит напомнить, что о тех же достоинствах говорили "славянофилы" и "почвенники", имея в виду самобытный путь России.
Понятно, что в основе европо-, афро- и американоцентризма лежит уже известный нам культурологический монизм, когда свою культуру противопоставляют все остальным в качестве подлинной и настоящей. Причем если защитники "Запада" в этом споре указывают на его сегодняшние достижения, то их противники чаще всего апеллируют к далекому прошлому, когда европейцам еще было не под силу осуществлять глобальную экспансию. И идеализация прошлого в этом случае симптоматична. Ведь "Востока" в чистом виде уже не существует. И реалистически мыслящий человек должен исходить не из самостоятельного развития Востока и Запада, а из результата их взаимодействия.
По большому счету в конце XX в. уже бессмысленно говорить о Востоке и Западе в качестве замкнутых миров - антиподов.
К примеру, народы Дальнего Востока долгое время сохраняли позицию морального превосходства над европейцами, сводя контакты с ними только до уровня обмена товарами. Вплоть до ХVII в. китайский флот контролировал весь Дальний Восток, не допуская европейцев к собственным портам. Причем именно в период с ХVI по XX вв. произошло резкое отставание дальневосточного региона в культурном развитии. Первыми, кто преодолел барьер между Западом и Дальним Востоком, стали, как известно, японцы.
Таким образом, в XXI в. мы вынуждены вновь говорить об общей культуре всего человечества. Но здесь перед нами уже иной тип единства, об особенностях которого следует сказать отдельно.
Мы напомним, что в споре апологетов Востока и Запада участвуют и те, кого мы называем сторонниками плюрализма культур. А они всегда были убеждены: "мировая культура", как и "всемирная история", - всего лишь фикция, плод воображения. Это, в частности, утверждал Данилевский в полемике с западниками, которые апеллировали к "общечеловеческой культуре". Шпенглер впоследствии добавил, что мысль о "всемирной истории" могла прийти в голову только западному человеку, поскольку через нее выразилась его "фаустовская душа".
Шпенглер писал: "Мы, люди западноевропейской культуры, с нашим историческим чувством являемся исключением, а не правилом. "Всемирная история" - это наша картина мира, а не картина "человечества". Для индуса и грека не существовало картины становящегося мира, и когда однажды угаснет цивилизация Запада, возможно, никогда уже не появится такая культура и, значит, такой человеческий тип...".
На этом фоне интересна эволюция взглядов Тойнби, который начинал с теории локальных цивилизаций, а в конце жизни стал утверждать, что на наших глазах из локальных образований складывается мировая цивилизация. Таким образом, мировое единство в трактовке Тойнби является не предпосылкой, a результатом культурно-исторического процесса. Конечно, в этой идее нет ничего принципиально нового. Можно, к примеру, вспомнить, как в XIX в. Маркс отмечал, что в процессе развития рынка история становится всемирной. И, тем не менее, в конце XX в. указанная тенденция стала совершенно явной и наглядной, проявляясь не только в экономике, но и в других областях нашей жизни.
Мировой рынок и международное разделение труда складывались на протяжении нескольких столетий. Но "мировое правительство" в лице ООН - достижение последних 50 лет, не говоря уже о системе массовой коммуникации и информации, обеспечивающей общемировое информационное пространство. Все вышеперечисленное составляет ядро современной мировой культуры, а ее идеологический каркас - так называемые "общечеловеческие ценности", зафиксированные в Декларации прав человека.
На пути к единой мировой культуре
Таким образом, спор спором, а мировое сообщество и мировая культура к концу ХХ в. стали исторической реальностью. Но если человечество идет к единству, то и в культурологии должен возобладать монизм. Однако это совсем не тот монизм, при котором одну единственную культуру выдают за культуру всего человечества. Принципом современной мировой культуры должен стать принцип "единства многообразия". А для того чтобы разобраться в сути этого понятия, уточним разницу между классификацией и типологией. Каждый ученый знает, что создать классификацию - это значит распределить виды по родственным группам на основе внешних признаков. В отличие от этого, типология позволяет узнать, каково место каждого вида в пределах рода. "При классификации все "виды", так сказать, равны перед "родом", - писал по этому поводу В.М. Межуев в сборнике "Проблемы философии культуры", - при типологизации каждый "вид" находится в особом отношении к роду". "Род", о котором идет речь в этом параграфе, называется "мировой культурой", и задача культуролога - установить и изучить то особое место, которое занимает в рамках этого рода заинтересовавшая его культура. Конечно, система взаимоотношений в мировом сообществе является подвижной, и в ней действуют как центростремительные, так и центробежные силы. В определенные периоды в мире начинают преобладать унифицирующие тенденции. Яркий пример - агрессивно нивелирующее влияние американской "массовой культуры", которое на протяжении десятилетий испытывают развитые и развивающиеся страны мира.
Вопросы к теме Культура эпохи Возрождения
1. Общая характеристика культуры эпохи Возрождения
a) периодизация.
b) Ренессанс и европейский подход к определению периодизации
2. Экономический строй (материальная культура) Изобретения и открытия в эпоху и их влияние на духовную и художественную культуру
3. Основная идея и Главные ценности Эпохи…
4. Искусство эпохи Возрождения
5. Северное Возрождение (сравнить с Итальянским) относительно места Человека, Идеи и Ценностей
Культура и искусство эпохи Возрождения
Западноевропейская культура XIV-XVI вв. получила название культуры Возрождения. Термин «Ренессанс» (Возрождение) впервые употребил Д. Вазари в книге «Жизнеописание наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» (1550 г.): имелось в виду возрождение античной культуры в новую историческую эпоху. Выделяют следующие основные этапы Ренессанса: раннее Возрождение (Петрарка, Альберти, Боккаччо), высокое Возрождение (Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэль, Ф. Рабле), позднее Возрождение (Шекспир, Сервантес). Ренессанс возникает в Италии, а затем распространяется в других странах Европы: Англии, Германии, Франции, Испании и т.д., обретая национальные черты и особенности.
Культура эпохи Возрождения во многом оказалась противоположной культуре средневековья, ибо авторитету духовного писания и церкви было противопоставлено право человека на собственную жизнь и духовное творчество. В эпоху Возрождения культура окончательно теряет культовый, священный характер и становится «произведением» человека, его «мудростью» и «деянием». Именно человек является подлинным творцом культуры и венцом всего мироздания. Поэтому сама культура ориентируется на индивидуальный тип духовной деятельности, который становится основополагающим для всего последующего культурного развития. Представления о человеке как о свободной и самостоятельной личности, могущей ценой собственных усилий выходить за свои физические конечные пределы, явились главным открытием гуманизма и означали рождение нового взгляда на человека.
Однако зарождающаяся капиталистическая экономика опиралась на людей третьего сословия: потомков бюргеров, вышедших из средневековых крепостных и переселившихся в города. Из этого свободного населения первых городов развивались первые элементы буржуазии, которой были свойственны трезвость и расчетливость, чужд трагизм мироощущения и поиски духовности. С одной стороны, росло уважение к человеку, способному изменить мир и свою собственную судьбу, с другой - эти люди нередко оказывались весьма приземленными и далекими от романтики. Идеалом же Ренессанса явился образ человека универсального, самого себя созидающего. Этот образ был не столько прямым отражением эпохи, сколько великой мечтой гуманистов, обретая в искусстве живую плоть и кровь.
Существенное значение в эпоху Возрождения имели не только научные идеи, но и культурная практика. Леонардо да Винчи отмечал: «Увлекающийся практикой без науки - словно кормчий, ступающий на корабль без руля или компаса». Своим интересом к античности выдающиеся деятели Возрождения положили начало новой гуманитарной, светской культуре, обращенной к человеку и исходящей из него. Человечество вновь ощутило тяготение к искусству утраченного «золотого века» античной культуры с присущим ему очарованием естественных форм, воспринимаемых непосредственно органами чувств, а не умопостигаемых разумом. Созданное человеком, по мнению деятелей Возрождения, как бы уравнивало его с Богом, ибо своими трудами он завершает дело творения мира. Благодаря своему «искусству», улучшающему, облагораживающему и совершенствующему то, что непосредственно дано природой, полагали гуманисты, человек как бы возвышается над ограниченностью своего физического существования, двигаясь к свободе. Обращаясь к наследию античной культуры, гуманисты с особым почтением относились к Платону, Аристотелю, Лукрецию и другим авторам. Их привлекала не только глубина их концепций, но и всесторонняя образованность и тонкий вкус, умение создавать философские и эстетические теории и одновременно разбираться в современном им искусстве, доказывая неразрывную связь теории и практики.
Возрождая античную традицию рассматривать искусство как отражение жизни, гуманисты не слепо следовали ей. По их мнению, искусство не просто уподобляется реальным предметам и человеку, а стремится зеркально отобразить общее, не забывая при этом об индивидуальном. Художественный метод Ренессанса не копирует художественный метод античности, возводя ее принципы в абсолют, а творчески их развивает. Если античность обобщала и рационально конструировала свои художественные образы, то Возрождение отражало человека и реальность с позиции эстетического идеала. С одной стороны, внимание концентрировалось на индивидуальности и неповторимости человека, который рассматривался как уникальное творение природы и Бога. С другой стороны, искусство должно конструировать отдельные черты в общее целое. В портретном жанре живопись закрепила особый тип человеческого лица - просветленного и осознающего собственные возможности, исполненного волей творца своей судьбы. Ощущение человеческого достоинства нашло отражение уже в искусстве переходного периода позднего средневековья: во фресковой живописи Джотто и «Божественной комедии» Данте.
Поворот от средневековой мысли к возрожденческим идеалам происходил постепенно. Мистицизм и непререкаемый авторитет церкви долгое время не уступал место природе и разуму. Не сразу живопись и поэзия из разряда низших ремесел, какими они были в античную эпоху, перешли в категорию свободных профессий. Так, например, семья великого Микеланджело считала для себя позором, что член их семьи занимался рисованием. Это было типичным для того времени. Однако другой взгляд уже заявил о себе. Подобная ситуация отразила более глубокую тенденцию, ставшую типичной для эпохи Возрождения, когда одно мировоззрение еще окончательно не умерло, а другое уже зародилось. В этом выразилось величие и трагизм эпохи Возрождения, культура которого впитала в себя все ее противоречия.
Наряду с гуманистическими идеями, средневековые авторитеты в лице св. Августина продолжали жить в новом поколении поэтов и художников: Петрарке и Боккаччо, Альберти и Дюрере. Петрарка считал, что поэзия не противоречит теологии, которая фактически есть та же поэзия, но обращенная к богу. Сами отцы церкви, по его мнению, пользовались поэтичекой формой, ибо псалмы - это та же поэзия. Боккаччо называл поэзию сестрой теологии, органической частью Библии, способствующей достижению добродетели. Задачу поэзии он видел в том, чтобы направить мысли человека к божественным ценностям. А осудить поэзию означало осудить метод самого Христа. Для ранних мыслителей эпохи Возрождения, как и для средневековых отцов церкви, высшее совершенство проистекало от Бога. По мнению Альберти и Леонардо да Винчи, художник должен походить на священника благочестием и добродетелью. А сама живопись должна стать божественной, проникнуться любовью к Богу. Повторяя слова Данте, Леонардо да Винчи писал, что художники являются «внуками Бога».
Таким образом, светское направление в искусстве в эпоху Возрождения появилось не сразу и не путем всеобщего отказа от божественной цели. Оно зародилось вследствие постепенного вторжения в сферу религии научных запросов и возрастающего интереса к классическому наследию античной культуры, которое приобретало все более важное значение для художника. Поэты и художники стремились завоевать к себе уважение благодаря не только своим моральным достоинствам, но и интеллектуальным способностям. Все больше ценилась в обществе всесторонняя образованность, а также умения и навыки в различных областях человеческой деятельности. Настоящий поэт, говорил Боккаччо, должен обладать знанием грамматики, риторики, археологии, истории, географии, а также различных видов искусств. У него должен быть яркий, выразительный язык и обширный запас слов. Затраченный труд и необходимые научные знания становятся критерием искусства. Не случайно великих людей того времени называли «титанами». Скорее, они сами становились прообразами того идеального человека, который провозглашался венцом природы.
Действительно, роль художника в обществе была в эпоху Возрождения столь важна и благородна, что основой его труда могло быть только универсальное знание, а следовательно, художник должен быть одновременно еще и философом, мудрецом. Так, Боккаччо считал, что поэты не подражают мудрецам, а сами являются таковыми. Леонардо да Винчи прямо заявлял, что живопись и есть философия, ибо она полна глубокого размышления над движением и формой. Она дает подлинное знание, поскольку «размышляет» в красках об истинной сущности явлений природы и самого человека. Кроме того, художник не просто отражает и копирует природу, но и критически размышляет над всем, что видит. В «Трактате о живописи» Леонардо да Винчи советует художникам «подстерегать» красоту природы и человека, наблюдать их в те мгновения, когда она наиболее полно в них проявляется: «Обрати внимание под вечер на лица мужчин и женщин в дурную погоду, какая прелесть и нежность видна в них»19.
По мнению Альберти, красота есть «некое согласие и созвучие частей», которое коренится в природе самих вещей, и задача художника сводится к подражанию природной красоте. Прекрасное для гуманистов носит объективный характер, а художник должен как в зеркале отразить существующую в мире красоту, уподобляясь зеркалу. При этом среди видов искусства предпочтение отдавалось живописи, которая оказала влияние на другие виды искусства, в т.ч. на литературу. В области живописи в эпоху Возрождения были сделаны значительные открытия - линейная и воздушная перспектива, светотень, локальный и тональный колорит, пропорция. Верность природе не означала для гуманистов слепого подражания ей. Красота разлита в отдельных предметах, и в произведении искусства художник стремится собрать их воедино. Невозможно, писал А. Дюрер, чтобы художник «смог срисовать прекрасную фигуру с одного человека. Ибо нет на земле такого красивого человека, который не мог бы быть еще прекраснее»20.
Своеобразие художественного метода эпохи Возрождения состояло в ориентации на создание средствами искусства некоего идеала, которому необходимо следовать. В этом ренессансный метод действительно напоминал художественный метод античности. Однако были и свои особенности, например появление в живописном искусстве множества женских образов - этим не отличалось искусство предшествующих эпох. Интерес для художника эпохи Возрождения представлял не только образ богоматери, как в средние века, или богинь, как это было в античности, но, в первую очередь, светских женщин, портреты которых стали недосягаемыми образцами гармонии и совершенства. Возвышенный идеал женской красоты культивировался не только в живописи благодаря Рафаэлю, Леонардо да Винчи, Тициану, Боттичелли и другим художникам, но и в литературе, что привело к рождению светлого образа Лауры у Петрарки, продолжающего оставаться недосягаемым в мировой поэзии.
Несмотря на идеализацию художественных образов средствами искусства, эстетические принципы эпохи Возрождения были реалистическими и тесно связанными с художественной практикой. Остановимся на рассмотрении основных этапов развития искусства Возрождения, в каждом из которых проявились их характерные черты и особенности.
Этап раннего Возрождения (XV в.) явился необычайно плодотворным для развития всего мирового, а не только итальянского искусства. Раннее Возрождение (Кватроченто) знаменовало собой появление и расцвет множества индивидуальностей практически во всех видах искусства и художественной деятельности. Вера гуманистов в разум и безграничные человеческие возможности принесла свои плоды. Художников высоко ценили и уважали, их приглашали к своему двору римские папы, герцоги и короли. Однако их искусство не становилось при этом придворным. Высоко ценилась личная свобода художника.
О свободе человека и его месте в мире великий гуманист эпохи Возрождения Пико делла Мирандола писал: В конце творения создал бог человека, чтобы он познал законы вселенной, научился любить ее красоту, дивиться ее величию. Я, - говорил творец Адаму, - не прикрепил тебя к определенному месту, не обязал определенным делом, не сковал необходимостью, чтобы ты сам, по собственному желанию, избрал место, дело и цель, какие ты свободно пожелаешь... Я создал тебя существом не небесным, но и не только земным, не смертным, но и не бессмертным, чтобы ты... сам себе сделался творцом и сам выковал окончательно свой образ. Тебе дана возможность пасть на степень животного, но также и возможность подняться до степени существа богоподобного - исключительно благодаря твоей внутренней воле.
Основателями изобразительного искусства раннего Возрождения по праву считаются художник Мазаччо, скульптор Донателло, а также архитектор и скульптор Брунеллески. Все они работали во Флоренции в 1-й половине XV в., но их творчество оказало заметное влияние на художественную жизнь всего Возрождения. Художником «мужественного стиля» называли Мазаччо, поскольку он сумел создать в живописи объемные «скульптурные» образы, используя трехмерную пространственную глубину полотна. Он по-новому увидел действительный мир и по-новому запечатлел его средствами живописи, что неизбежно приводило к изменению самого художественного языка. Донателло принадлежала заслуга в создании школы рельефного искусства, а также круглых статуй, свободно существующих вне архитектурного целого. Брунеллески удалось создать светскую по духу, изящную и легкую архитектуру, возродив традиции античности на новой почве, доведя рационализм и гармонию до своего совершенства. Рационалистический художественный метод, унаследованный от греков, зажил в эпоху Возрождения новой жизнью.
Художник позднего Кватроченто Боттичелли в своих произведениях создал удивительно одухотворенные и прекрасные женские образы («Весна» и «Рождение Венеры»). С. Боттичелли обладал редким даром соединять в своем искусстве черты античной и христианской мифологии. Другой особенностью его манеры являлось тяготение к готике. Сквозь умело построенные ритмические композиции и использование волнистых линий просвечивает неземная красота земных женщин, скрытая под покровом легкой вуали. Женские образы, вошедшие в сокровищницу мирового искусства, окутывает ореол таинственности и нежности
Искусство Возрождения не стояло на месте: если для раннего Возрождения были характерны поиски и находки, стремление создать новое, то высокое Возрождение отличала зрелость и мудрость, сосредоточенность на главном. Именно в то время были созданы шедевры, ставшие не только символами всей эпохи Возрождения, но и шедеврами мировой культуры всех времен и народов.
Главная фигура в культуре этого периода безусловно Леонардо да Винчи, чей талант отличался разносторонностью. Вершиной творчества Великого Леонардо по праву считается загадочный образ Моны Лизы (Джоконды), тайна которой до сих пор остается неразгаданной она ушла вместе с ее автором. Величие и спокойствие, горделивая осанка и отсутствие надменности гениально и просто подчеркивают истинный облик вечной женственности, парящей над всем лживым, неистинным, сиюминутным и недостойным внимания. Созданный Леонардо образ прекрасной женщины предстает перед зрителем на фоне достаточно абстрактного пейзажа, который мало привлекал внимание художников Возрождения. Пейзаж также подчеркивает обобщенность и символичность образа, его вневременность. Образу Моны Лизы удалось затмить многие шедевры мирового искусства, созданные как самим Леонардо, так и другими художниками.
Позднее Возрождение со всей очевидностью обнаружило кризис гуманизма, который сумел гениально отразить в своем творчестве В. Шекспир. Образ Гамлета стал нарицательным, и в нем как в никаком другом отразилась целая эпоха. Шекспировский герой и сегодня актуален стремлением осуществить свой жизненный выбор, согласующийся с законами совести. «Быть или не быть?» - поистине вопрос всех вопросов, которые когда-либо волновали человечество и отдельную личность. Поиски собственного
пути, смысла жизни и намерение сделать правильный выбор сегодня актуальны как никогда. Величие и масштабность шекспировского героя свидетельствуют о гениальности его создателя, вошедшего в плеяду «титанов» эпохи Возрождения.
С конца XV в. назревает кризис гуманизма, вызванный во многом политическим и экономическим ослаблением Италии. В связи с открытием Америки (1494 г.) торговые пути перемещаются и экономическое преимущество Северной Италии идет на убыль, она подвергается военному разорению и теряет свою независимость. Кризис гуманистических идеалов со всей очевидностью отразился в творчестве литературных гениев позднего Возрождения - Шекспира и Сервантеса. Не случайно мир представлялся Гамлету «садом, проросшим сорняками». Весь мир для него - «тюрьма с множеством затворов, темниц и подземелий, причем Дания - одна из худших». Эгоистическая воля отдельных людей все больше препятствовала свободному развитию человеческой личности. Гамлетовский вопрос «быть или не быть?» в концентрированном виде заключал в себе всю противоречивость эпохи Возрождения и трагизм отдельной человеческой личности в ее стремлении быть свободным в небесном мире.
В отличие от Шекспира, Сервантесу удалось показать конец ренессанского идеала человека в комической форме. Созданный им образ Дон-Кихота - идеального героя, живущего по своим собственным законам, согласующимся с общими представлениями о добре и зле, -также стал нарицательным. Однако идеальные герои могли существовать только в мире искусства, а реальный мир продолжал жить по своим жестким законам зарождавшегося капитализма. Борьба героя Сервантеса с ветряными мельницами не могла закончиться удачно, а у расчетливого и бережливого новоявленного буржуа вызывала только смех и ничего, кроме смеха.
Благодаря бурно развивающимся экономическим и культурным связям, возросшему интересу к образованию, а также общности тенденций в развитии истории европейских народов и становлении их государств идеи и эстетические идеалы итальянского Возрождения рас пространились по всему европейскому континенту севернее Италии. «Северное Возрождение» не стало копировать достигнутое, а внесло свой неповторимый вклад в эпоху Ренессанса и создало свои шедевры. В культуре XV-XVI вв. в Германии, Франции и Нидерландах все еще сохранялось готическое искусство средневековья, однако все заметнее тенденции эволюции от религиозной схоластики в сторону создания светского соборного искусства.
Особо следует остановиться на особенностях художественной манеры замечательных художников Северного Возрождения - Я. Брейгеле и И. Босхе, творчество которых в конце XX столетия привлекает повышенное внимание. Нидерландского художника П. Брейгеля называют «мужицким» - его картины нельзя спутать с другими ввиду искреннего интереса художника к быту простых крестьян. Брейгель как никто другой реалистически точно живописует не только сами образы, но и обстановку, в которой живут его герои, не забывая и о деталях крестьянского быта. Однако не только сюжеты из крестьянской жизни находятся в поле зрения художника, но и природа, подчеркивающая естественность жизни простолюдинов, которым недоступны дворцы и красивая одежда, затейливые прически и наряды. Взгляд Брейгеля не беспристрастен: он останавливается на житейских ситуациях, в которых проявляются характеры обыкновенных и во многом несовершенных людей, к которым художник относится с теплотой и пониманием, а нередко и с иронией (см., например, «Страну лентяев» или «Крестьянский танец»). Брейгель демонстрирует свое мастерство в
умении не только создавать образы своих современников, лица которых «не обезображены интеллектом», но и использовать сочный и теплый колорит, подчеркивающий отношение к своим «героям». Помимо жанровых полотен Брейгель подарил миру прекрасный зимний пейзаж «Охотники на снегу», ставший шедевром мирового искусства пейзажа, а также символическую картину «Слепые», обобщенно трактующую несовершенство, слепоту и безверие рода людского, ведущие к гибели.
Символические образы искусства требуют разгадки, вдумчивого знакомства с творениями великих художников, их биографией, эстетическими традициями и исторической обстановкой, в которой создавались произведения. К созданию символических образов прибегают далеко не все художники, а лучшие из лучших, которым есть что сказать миру. Символизация образов была присуща также манере других выдающихся мастеров Северного Возрождения - И. Босху (например,
«Апокалипсис», «Рай» и др.) и А. Дюреру (см.: его гравюру «Меланхолия»). Отличительной чертой живописи Северного Возрождения, по сравнению с итальянским Ренессансом, явилось создание прекрасных реалистических портретов кисти Ян ван Эйка, А. Дюрера, Ганса Гольбейна Младшего и др. Образ человека в портретах этих художников заметно интеллектуали-зируется и индивидуализируется. Внимание художников все более сосредоточивается на деталях: все становится важным и представляющим интерес. Уточняются и детализируются пейзаж и жанровые сцены из повседневного быта.
Таким образом, античный идеал гармоничного и совершенного душой и телом человека оказался для эпохи Возрождения во многом недосягаем, оставаясь весьма притягательным. Одним из парадоксов и противоречий культуры Ренессанса явилось то, что, с одной стороны, оно стремилось полностью отказаться от предшествовавшей ей религиозной культуры средневековья, с другой - вновь обратиться к религии, реформируя ее в соответствии с новыми общественными потребностями, новыми идеалами нарождающегося класса буржуазии. Искусство не могло не отразить это противоречие. Несмотря на новизну художественных средств (прямая перспектива, позволяющая передавать объем на плоскости, умелое использование светотени, локальных цветов, появление все еще условного, но уже более реалистического пейзажа и т.д.), художники Ренессанса продолжали пользоваться традиционными мифологическими сюжетами. Однако мадонны с младенцами лишь отдаленно напоминали канонические изображения богоматери. Лица молодых итальянок уже не скорбили, не были обращены в поднебесье, а были вполне реальны и полны жизни. Старые художественные формы наполнялись новым содержанием, рождая в искусстве новые образы, воплощавшие возрожденческий идеал совершенного человека - не столько настоящего, сколько будущег
